Дмитрий Вахруков

Надо все программы, которые есть по Дальнему Востоку, для развития туризма, — государственную программу, программу КРДВ, льготы территории опережающего развития, строительство инфраструктуры в территориях опережающего развития, — их, конечно, надо синхронизировать с нацпроектом “Туризм”. Они должны дополнять друг друга

Мы видим перспективу того, чтобы действующие гостиницы [в регионах Дальнего Востока. — Ред.] догрузить хотя бы до 50%. Это такая граница безубыточности, при которой бизнес может хоть как-то существовать и сводить концы с концами без дополнительной господдержки. Но для этого, конечно, нужна круглогодичная инфраструктура: парки развлечений, аквапарки — все, что будет работать и привлекать туристов круглый год, а не только зимой и летом. Надо обновлять гостиничный фонд, который во многом уже устарел. <...> Но нужно создавать и новые номера. По нашей оценке, надо создать 24 тыс. новых номеров

Все туристы размещаются в 55 тыс. официально существующих номеров. Загрузка по году — всего 33%. Это говорит о том, что ярко выраженная сезонность на Дальнем Востоке, как, в общем, и во многих регионах страны, даже, я бы сказал, в большинстве. У нас только санаторно-курортный отдых независим пока от сезона

Наблюдаем рекордный рост интереса россиян к внутренним поездкам, к точкам притяжения внутри страны. В этом смысле Дальнему Востоку как раз есть что предложить даже самому требовательному туристу. Регион уже восстанавливает свои доковидные показатели. В прошлом году Дальний Восток посетили, с размещением в гостиницах, 3,5 млн человек, — это на 10% больше, чем в 2021 году. Но, что еще больше радует, — это плюс 30% за шесть месяцев 2023 года

Видим по стране перспективы выхода к 2030 году на 140 млн туристических поездок. Сейчас мы, по статистике, имеем 70 млн [туристических поездок. — Ред.]. Понимаете, в общем, какой потенциал есть на сегодняшний день. Вклад туризма в ВВП у нас составляет 2,6%

Министерству видится правильным одинаково администрировать весь Дальний Восток

Цель — это технологическое развитие. И в этом, наверное, основное направление эволюции преференциальных режимов

Механизмов по межмуниципальному взаимодействию недостаточно, когда муниципалитеты могли бы объединяться для строительства, для реализации совместных инвестиционных, инфраструктурных проектов. Такой практики очень мало, но к этому надо идти

Какие основные факторы, ограничивающие экономический рост? Очевидно, что это дефицит инфраструктуры, дефицит ресурсов трудовых и земельных в ряде агломерации

Доля 13 крупнейших из 22 агломераций не превышает 1%. Да, это небольшие агломерации, их роли гораздо меньше, чем у столичных, и на протяжении последних пяти лет вклад этих агломераций в экономический рост, в добавленную стоимость остается неизменным на уровне 1%

Крупные столичные агломерации развиваются своим путем без нашего вмешательства и развиваются достаточно эффективно. Что касается не столичных агломераций, то нам, конечно, есть над чем работать

Экономика Сибири — это экономика тяжелых грузов, поэтому снятие логистических ограничений, создание новых логистических инфраструктур — то, без чего нам никакой потенциал не реализовать

Благодаря сильной энергии, инициативе изнутри проект развития Сибири, ее стратегия появилась. Новая динамика этому процессу была придана. Мы совместно с регионами и экспертным сообществом достаточно долго эту стратегию прорабатывали и очень подробно, в деталях пытались понять основную проблематику, основные точки роста. Мы пытались выработать тот план первоочередных действий и стратегических приоритетов, которые необходимо реализовать. Стратегия вышла, Правительство Российской Федерации нас в этой стратегии поддержало. <...> Но стратегия нуждается в очень подробном плане реализации. Мы задали основные направления. Прежде всего это касается инвестиционной стратегии, которая четко декомпозирует наши задачи по основным экономическим кластерам. Этот подход при региональном стратегировании мы применяем впервые. Все эти кластеры обеспечены конкретными инвестиционными проектами. <...> В этом году точно примем этот план реализации и начнем по нему двигаться. До 2035 года приоритеты расписаны

Мы должны быть в текущей ситуации достаточно гибкими, чтобы не разрушить то, что много лет создавалось, ну и не отменить инвестиционные обязательства, которые были приняты

Развитие кооперационных цепочек [происходит. — Ред.] внутри страны, чтобы мы как можно больше таких цепочек замкнули на наших поставщиков и производителей. Это поднимет суммарную добавленную стоимость экономики. И здесь особые экономические зоны являются инструментом, который мы хотим адаптировать под эту задачу. <…> Мы будем упрощать доступ резидентов на площадки, которые поставляют импортозамещающую продукцию, распространим режим свободной таможенной зоны на тех, кто находится вне площадок и является поставщиком резидентов. <…> Предложим нашим резидентам возможность перейти на налоговый мониторинг, на упрощенные взаимодействия с налоговой службой

Мы постоянно говорим, что нужно инвесторам: структура, стабильные условия, земельные участки, производственные корпуса. <…> Впервые это появилось в особых экономических зонах в 2005 году, инструменту почти 20 лет, а мы продолжаем об этом говорить. <…> Просто сейчас ресурсов стало поменьше: был федеральный, сейчас региональный. Мы видим, что они есть, и важно приоритизировать всех на экономику

Инструментарий, который сегодня находится в руках регионов и ресурсов, которые должны быть направлены на развитие экономики, в том числе на развитие особых экономических зон, — это инфраструктурные бюджетные кредиты. <…> Но приоритеты на сегодня уже выбраны, в основном эти деньги пошли на поддержку строительства жилья. <…> И может быть, нам пора несколько пересмотреть здесь философию — дать регионам возможность корректировать использование этих средств, для того чтобы они могли их направить на развитие инфраструктуры в особых экономических зонах. С дальнейшей возможностью списать задолженности за счет этих налогов, объединить, по сути, два механизма — инфраструктурные и бюджетные кредиты и механизм инвестиционных проектов

У нас сильно поменялась экономика и сильно поменялись задачи, которые сегодня ставит текущая ситуация перед нами, органами государственной власти, региональными властями, бизнесом. Это задачи внутреннего технологического развития, технологического суверенитета

Что касается территорий опережающего развития, <…> тоже механизм эффективен: 89 таких площадок, более одного триллиона инвестиций было вложено. И в целом проблему, ради которой создавались ТОР в моногородах, — а это, как раз замещение новыми рабочими местами тех выбывающих рабочих мест градообразующих предприятий, которые находились в кризисной ситуации, — в целом решили

В целом эффективность преференциальных режимов достаточно высокая, у нас 50 особых экономических зон. Для бюджета особые экономические зоны себя уже окупили. У нас на сегодняшний день объем накопленных налоговых поступлений превысил сумму потраченных денег из бюджета на создание инфраструктуры. <…> За последние три года мы создали 20 из 50 особых экономических зон, инструмент крайне востребованный регионами и инвесторами, у нас в очереди еще 4-5 на этот год. <…> Мы и дальше будем в этом режиме расти

На сегодня ключевой сдерживающий фактор — это дефицит номерного фонда. <…> Людям, особенно в пик сезона, некуда ехать, поэтому мы основные свои усилия концентрируем в ближайшие годы на создании нового номерного фонда

Мы прогнозируем и будем стремиться к кому, чтобы нарастить число туристических поездок. Сейчас видим ориентир — к 2030 году [увеличить турпоток. — Ред.] до 140 млн человек. Я напомню, что в 2022 году у нас 73 млн человек было размещено в гостиницах

ЕАЭС является перспективным направлением для инвесторов. <…> Мы видим интерес наших инвесторов к осуществлению вложений в туристическую инфраструктуру стран союза. В целях взаимного привлечения инвесторов предлагаем активизировать обмен информацией о проектах, о перспективных точках размещения инвестиционных проектов, которые помогли бы нам создать туристическую инфраструктуру в наших странах

Разработку совместных маршрутов в рамках интеграции и создания единого туристического пространства считаем одним из ключевых направлений для развития туризма не только между нашими странами, но и для привлечения туристов из стран, которые пока не входят в Союз. Необходимо эту работу продолжить. Примеры уже есть — это межгосударственный туристический горный маршрут "Роза Хутор — Чимбулак — Амирсой" (Россия — Казахстан — Узбекистан, соответственно), он сейчас в активной фазе разработки. Есть интеграционные туристические маршруты Марий Эл — Белоруссия и много других наработок

Мы сталкиваемся с определенным набором вызовов. Главный вызов связан с теми ограничениями, которые у нас есть в банковских расчетах между странами, в безналичных расчетах прежде всего. Мы активно занимаемся решениям этого вопроса, надеемся уже в этом году сделать доступной для въездного туризма в России использование виртуальной карты "Мир" — когда турист может из своей страны забронировать поездку, а по прибытии получить уже физически карту "Мир", чтобы иметь возможность рассчитываться в России

Если мы ставим перед собой цель создать единое туристическое пространство, а мы такую цель ставим, то и стандарты оказания качества услуг должны быть едиными, чтобы туристы понимали, куда они хотят поехать, знали, что четыре звезды в России — это то же самое, что четыре звезды во всех остальных странах союза. Поэтому предлагаем активно двигаться к гармонизации стандартов, которые касаются не только гостиниц, но и качества услуг, стандартов сервиса, пляжей и другой инфраструктуры

В 2022 году объем взаимного турпотока России со странами ЕАЭС составил более 6 млн поездок, это свидетельствует о постепенном восстановлении туристических обменов допандемийного уровня. Мы отмечаем позитивную динамику не только по объемам поездок россиян, но и по объемам поездок между странами. <…> Страны ЕАЭС обладают большой общей территорией, наземными границами, еженедельно совершается порядка 700 авиарейсов.  <…> Туризм как сфера соприкосновения между регионами имеет огромную перспективу, и это подтверждено стратегическими направлениями Евразийской интеграции до 2025 года

Без взаимного признания стандартов движения и трансграничного перемещения углеродных единиц и инвестиций в эту сферу, конечно же, не будет. <…> Прежде всего мы сосредоточимся на том, чтобы обеспечить взаимное признание с дружественными странами, такими как Китай, Индия. Оно необходимо для того, чтобы совместно реализовывать климатические проекты, привлекать иностранные инвестиции как в нашу экономику, так и в экономику дружественных стран вкладывать наши инвестиции. Важно сейчас обеспечить взаимное признание, стандартизацию как основу для того, чтобы в дальнейшем реализовывать совместные проекты. Наверное, будем двигаться по треку межправительственных соглашений, понимая, что в рамках отношений B2B реализовать это будет достаточно тяжело. <…> В целом мы открыты для всех зарубежных партнеров, у нас никаких закрытых стандартов, закрытых обсуждений нет, продолжаем политику открытости и всегда готовы к переговорам и к движению навстречу по климатическому треку. Это важно не только с точки зрения обеспечения экологического благополучия населения, безопасности, это становится и элементом конкурентной борьбы. Конкурентная борьба не носит локальный характер, она глобальна

Россия имеет все шансы стать одним из крупнейших поставщиков углеродных единиц в мире. Развитие рынка углеродных единиц находится в фокусе интересов не только государства, но и бизнеса. Для этого фактически за год была сформирована нормативная и технологическая инфраструктура для реализации климатических проектов и выпуска углеродных единиц… Все нормативные акты приняты, все элементы системы, от которых зависит качество выпускаемых углеродных единиц, у нас сформированы. <…> С 1 сентября начал функционировать реестр углеродных единиц, определен оператор, [ведется. — Ред.] гибкое ценообразование, определяемое масштабом и типом проекта

Несмотря на все текущие трудности и давление, с которым мы сталкиваемся в нынешней геополитической обстановке, все наши цели и запрос на климатическое образование свою актуальность не утратили. Для нас это в первую очередь экологическое благополучие населения и адаптация к новым системным рискам в части экологической безопасности и устойчивого развития. <..> Год назад Россия уже определила свой вектор низкоуглеродного развития, приняв соответствующую стратегию, все цели зафиксированы, и никаких планов по отказу от этих целей нет. <…> К 2030 году мы поставили себе цель на 30% сократить выбросы CO2, к 2050 году — на 80% и к 2060 году выйти на углеродную нейтральность. Одним из ключевых механизмов достижения поставленных целей является реализация климатических проектов<…> Нам сегодня известно о пяти проектах, которые планируют выпускать углеродные единицы… Потенциал этих пяти проектов — более миллиона углеродных единиц в год. Важно, что компании, несмотря на внешнее давление, продолжают проявлять интерес к реализации климатических проектов… Мы продолжаем участвовать в переговорах по формированию международных правил углеродного рынка в рамках Парижского соглашения. <…> Продолжаем отстаивать наши подходы, [стремимся к тому. – Ред.] чтобы механизмы Парижского соглашения носили универсальный трансграничный характер и позволяли при международных операциях использовать национальную инфраструктуру, — это, наверное, основной залог привлечения иностранных инвестиций

Довольно медленно идут процессы по энергосбережению. Это потому, что у нас дорогие деньги и дешевые ресурсы. Сегодня тот потенциал экономии, который можно достигнуть путем капиталовложений, в общем-то редко превышает объем этих капиталовложений <...> Надо удешевлять деньги