Раньше можно было делить [контент. — Ред.] на разные аудитории — аудитории в интернете и телевизионную. Сейчас каждый человек выбирает, где и что он хочет смотреть. <…> Никто не бежит уже специально к телевизору в определенное время. <…> Сегодня уже в интернете производится большое количество продукта, который по качеству не уступает телевизионному. <…> Это продукт, который может быть монетизирован и на телевидении в том числе — Тимур Вайнштейн, Генеральный продюсер, НТВ.

Нельзя уже делить контент, как я считаю, на диджитальный и телевизионный. Сейчас, когда у тебя есть качественный контент, качественно произведенный, то место ему можно найти и на телевидении, и на платформах — Максим Рыбаков, Заместитель генерального директора по производству, СТС Медиа.

При производстве контента… мы учитываем, что какому каналу подходит. Ты выпускаешь эксклюзив в диджитале, но примерно в голове держишь, где он еще мог бы быть — Вячеслав Дусмухаметов, Продюсер, медиаменеджер, создатель цифрового и ТВ контента.

Текст никуда не уйдет. <…> Текст все равно на первом месте, он приоритетный. <…> Я связываю это с тем, что люди просто привыкли переписываться. У них уже не разделяется переписка с другом и чтение телеграм-канала — Максим Иксанов, Генеральный директор, News Media.

В “Дзене” за последние пару лет в два раза выросло количество просмотров видео, но при этом не упали просмотры текстов. Сейчас эти два формата тесно связаны друг с другом, и один тяжело работает без другого — Степан Ковальчук, Старший вице-президент по медиастратегии и развитию сервисов, VK.

Текст никогда не умирал, он очень нужен, очень востребован. Потому что, когда ты едешь в метро, ты не можешь ничего слушать, тебе никакие шутки не зайдут, там громко, поэтому ты можешь только читать. И Telegram очень хорошо работает, потому что люди действительно много читают — Артемий Лебедев, Основатель, Студия Артемия Лебедева.

Канал НТВ на YouTube был одним из самых популярных. У нас была платиновая кнопка, у нас было 15 млн подписчиков, несколько миллиардов просмотров. Потом к нам пришли и сказали: “Ребят, не хотите ли вы убрать все общественно-политическое вещание и новости с YouTube, а сериалы и развлекательные программы НТВ мы оставим…” Понятно, что мы им сказали, что мы по этому поводу думаем. Теперь нас на YouTube нет — Тимур Вайнштейн, Генеральный продюсер, НТВ.

Отечественной платформы UGC-контента [user-generated content, создается, публикуется, отправляется аудиторией бренда, включает в себя пользовательскую активность. — Ред.] нет. Есть много онлайн-кинотеатров, но нет ни одной UGC-платформы, которая бы соответствовала стандартам YouTube, с которым конкурируем — Степан Ковальчук, Старший вице-президент по медиастратегии и развитию сервисов, VK.

Если не запретим YouTube, он сам нас запретит. Так что это такое взаимное стремление. А у нас остается, собственно, что? Остается VK. <…> У VK сейчас есть супермегашанс, которым он пользуется — Артемий Лебедев, Основатель, Студия Артемия Лебедева.

С точки зрения UGC мы сильно наращиваем монетизацию, мы строим много школ, образовательных кластеров, переобучение проходят десятки тысяч людей — Степан Ковальчук, Старший вице-президент по медиастратегии и развитию сервисов, VK.

UGC-контент, который уже несколько лет набирает популярность, — это, по сути, повторение музыкального пути, где за счет простой точки входа в контент можно добиваться большого признания, находить своего слушателя, своего зрителя и дальше монетизировать это благодаря тем инструментам, которые будут предлагать платформы — Николай Дуксин, Директор по музыкальным сервисам, VK.

С точки зрения ведения своего сообщества, ты имеешь возможность монетизировать его. <…> Отдельно сейчас мы выстраиваем новую монетизацию с точки зрения видеоконтента — Степан Ковальчук, Старший вице-президент по медиастратегии и развитию сервисов, VK.

Для онлайн-платформ и вообще для диджитала сегодня та узкая аудитория, ради которой они раньше работали, уже маловата. Для того чтобы шла монетизация, нужно привлекать массовую аудиторию — Тимур Вайнштейн, Генеральный продюсер, НТВ.