— А почему бы ему не стоить столько. Или даже дороже? — не без тени иронии говорит винный эксперт Игорь Сердюк. — Цена — это не только показатель качества или вкуса. Цена — это еще и индикатор того, как производитель «раскрутил» свое вино и насколько потребитель готов платить за него деньги. Цена свидетельствует об амбициях производителя, а иногда и гарантирует удовольствие амбициозного покупателя. Что, впрочем, справедливо не только в отношении вин.
— Но все же встаньте на место потребителя. Он видит в магазине бутылку малоизвестного российского производителя по цене в 3–4 раза дороже французского. На что он может рассчитывать за эти деньги?
— Видимо, вы имеете в виду вино «Фантом» от Ведерникова? — уточняет коллега Сердюка по агентству Double Magnum Андрей Григорьев. — Разные пропорции модного красностопа и каберне-совиньон. Или «Пино-Нуар» от Павла Швеца? Понимаете, на любой земле при любой погоде можно сделать бочку хорошего вина на 300 бутылок. При этом насколько вино хорошо — дело персонального вкуса. Если удается его продать за 7000 рублей, мы можем только поздравить производителей. А обманутым можно себя почувствовать, купив за 350 евро бутылку коллекционного шамбертена и обнаружить, что он до сих пор не «дозрел» и вместо благородного бархата вы чувствуете только кислоту.
Покупая продукцию российских виноделов легко можно переплатить и ошибиться. Андрей Григорьев называет полезный критерий выбора:
— В магазине нужно внимательнее смотреть на линейку производителя. Если в ней есть и дорогие, и дешевые вина — это может говорить о достаточно высоком среднем качестве. Конечно, случаи встречаются разные, но трудно левой рукой изготавливать пойло, а правой хорошие напитки. Если у производителя есть вино в диапазоне от 400 до 3000 рублей, то, вероятнее всего, базовое вино за 400–500 рублей должно быть достойное. И это справедливая цена за российское вино. Да, оно иногда дороже, чем импортное, но почему оно должно быть дешевле? Цена в виноделии формируется из затрат. Даже известные отечественные производители завозят массу импортных виноматериалов, мешают их с собственными и клеят российские этикетки. Это обеспечивает им более спокойную жизнь и большую норму прибыли, чем головная боль с виноградниками.
— Мода на автохтонные сорта винограда привела к тому, что многие вина из них сейчас однозначно переоценены, — говорит Игорь Сердюк.
— Возьмем, например, «ркацители», ведь это был крайне распространенный сорт, а сейчас — сбродите его в глиняной амфоре, «квеври», напишите об этом на этикетке, и смело можете удваивать цену.
90-е стали для виноделия России годами забвения незыблемых истин, временем утраты традиций и научной базы... С начала 2000-х винопитие, а потом и виноделие постепенно стало входить в моду. Но лишь в последние десять лет виноделие постепенно, не переставая быть модной «фишкой», становится бизнесом — все более серьезным, по мере вхождения в него крупного капитала и обозначения масштабной государственной поддержки. И вдруг оказалось, что для столь важного, ответственного бизнеса у нас нет серьезной основы.
У истоков российского виноделия стояли настоящие профессионалы. Французский энолог-шампанист Виктор Дравиньи (в костюме в центре) в имении «Абрау-Дюрсо»
— На волне господдержки виноградарства предприниматели понакупили земельных участков под посадку лоз и теперь совершают одну досадную ошибку за другой. Винодельческий бизнес надо начинать с серьезного изучения той земли, которую вы планируете обрабатывать. Обрести почву под ногами — вообще большая проблема. А в российском виноделии большая проблема — неоднородность почв. Может же быть так, что земля в одном месте одного качества, через 50 метров плодородный слой — всего полметра, а глубже — скальная порода. И даже если вы сможете воткнуть туда лозу, то она там долго не протянет... А вы думаете, французское вино с соседних виноградников только по прихоти продавцов может на порядок отличаться в цене? — рассказывает Игорь Сердюк.
— Другая проблема — неправильный выбор саженцев, сортов и клонов, сочетание подвоев и привоев. Неточность — и лозам вдруг начинает не хватать влаги, они не могут приспособиться к температурному режиму, и период вызревания, на который вы рассчитывали, неожиданно меняется. А это рикошетом бьет по проектированию винного завода. Например, у вас «пино-нуар» и «каберне-совиньон». И одна емкость для ферментирования. И собранный ранее «пино-нуар» еще не готов, а каберне уже на подходе. И вы вынуждены сокращать время винификации в ущерб качеству. И на будущее докупать емкости для ферментации. В виноделии нет быстрого результата. Это заложено в самой лозе, которую три года после высадки нельзя считать продуктивной. Принцип виноделия такой: не успел о чем-то подумать, дешевле станет отложить.
— Что же касается вин, которые стоят своих денег, — продолжает Игорь Сердюк, — то для потребителя, который не слишком ориентируется в продукте, имеет смысл обращать внимание на традиционные сорта, которые дают ровное и хорошее качество вина. В красных — это каберне, мерло и пино нуар, в белых — шардоне, совиньон, рислинг. Вне зависимости от моды это приятные качественные вина.
Рено и Марина Бюрнье возродили популярный сегодня в России сорт винограда «красностоп»
Конечно, с поправкой на имя производителя. В российском виноделии уже сформировался круг заслуживающих уважения брендов. Например, в Крыму это: Kacha Valley, Олег Репин, Alma Valley, Yayla, Павел Швец, Усадьба Перовских, Бельбек. У нескольких производителей, помимо эксклюзива, есть и массовые линейки. А цены на редкие вина держатся на уровне 4–5 тысяч рублей за бутылку. Они, безусловно, представляют туристический и этнографический интерес, но зачастую здесь вы заплатите, скорее, за то, чтобы рассказать о том, что вы пили эти вина, чем за хорошее вино. Можно довольно долго эксплуатировать любопытство потребителя, но до массовой популярности и известности этим винам пока далеко.
Резюме простое — не надо ждать, что дорогое вино вам обязательно понравится. А вот недорогое, наоборот, может приятно удивить.
