Россия и Китай все чаще заявляют о совместных интересах — в политике, экономике, технологическом развитии. Чего больше в отношениях между странами — партнерства или конкуренции? Почему нам непросто вести переговоры с китайцами? На эти и многие другие вопросы отвечает доктор наук, профессор, директор Института Дальнего Востока РАН, Сергей Лузянин.
Нельзя сказать, кто «главный партнер», а кто — «младший»
— Насколько Россия и Китай важны друг для друга в экономической сфере? Можно ли назвать кого-то тут «младшим братом»?
— Сложившийся формат российско-китайского стратегического сотрудничества, где экономическая часть имеет очень важное значение, не позволяет сказать, кто здесь главный партнер, а кто — «младший».
Мы говорим о взаимоотношении двух больших держав, каждая из которых имеет свои уникальные преимущества в определенных сферах, что обеспечивает баланс, примерно 50 на 50.
Например, в военно-стратегической сфере, космосе, атомной энергетике, создании уникальных авиационных военных моторов Россия взяла планку, которой Китай не достиг и вряд ли сделает это в ближайшем будущем. С другой стороны, экономика Китая по паритету покупательной способности сегодня больше, чем американская, то есть формально можно говорить, что для него и США, и Европейский союз являются «младшими».
— А в каких сферах наши страны особенно нуждаются друг в друге?
— Для Китая Россия является важнейшим поставщиком. Конечно, это энергетика, причем речь не только о нефте- и газопроводных мегапроектах, но и о новых прорывных проектах по производству сжиженного природного газа («Ямал СПГ»). Также идет активное сотрудничество в строительстве скоростных железных дорог на перспективу. Появились и другие направления сотрудничества: освоение космоса, развитие атомной энергетики, поставки отдельных видов агропромышленной продукции
В свою очередь, из Китая в Россию поступают передовые качественные технологии. Китай важен для нас и как потенциальный инвестор в перспективные проекты. Кстати, созданные на Дальнем Востоке территории опережающего развития очень приглянулись китайским инвесторам.
Хотел бы напомнить, что наши страны — соседи по гигантской реке Амур (Хэйлунцзян). Сейчас появились новые дороги. Скоро должны ввести в эксплуатацию железнодорожный мост Нижнеленинское — Тунцзян. Причем если в 2000-е экономическое сотрудничество шло в основном в приграничных территориях, то сегодня ситуация качественно изменилась. Например, в 2013 году был инициирован проект «Волга-Янцзы», призванный наладить сотрудничество между субъектами Приволжского федерального округа и регионами верхнего и среднего течения реки Янцзы. Перекрестные (2018–2019) годы российско-китайского межрегионального сотрудничества как раз призваны разогреть сотрудничество, чтобы связать российские регионы и китайские провинции сотнями контрактов и проектов самого разного характера.
Да и на Восточном экономическом форуме акцент делается не на крупных государственных проектах, а именно на межрегиональном формате сотрудничества и формировании новых направлений и секторов. Неслучайно в этом году во Владивосток на Форум приедет первое лицо КНР, председатель и генеральный секретарь ЦК КПК товарищ Си Цзиньпин. И он, и Владимир Путин придают колоссальное значение тому, чтобы качественно изменить торгово-экономическую повестку, чтобы она сводилась не к двум-трем мегапроектам, а охватывала тысячи проектов.
Чем для России является противостояние США и Китая на мировом рынке
— Тем не менее, несмотря на политическое сближение, крупнейшим экономическим партнером Китая по-прежнему остаются США...
— В период правления Ху Цзиньтао Китай действительно считал, что в угоду развития экономики нужно воздерживаться от любой, даже малейшей конфронтации с США. В последние три-четыре года ситуация радикально изменилась. Китай говорит о том, что деньги и экономика — это хорошо, но главный национальный интерес — противостояние глобальной гегемонии США, которая представляется основной угрозой. Причем именно американцы официально назвали Китай и Россию своими главными противниками.
СПРАВКА
Рост товарооборота
Товарооборот между Россией и Китаем в январе — апреле 2018 года вырос на 27,3% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года и достиг 31,1 млрд долларов, свидетельствует статистика Главного таможенного управления КНР. Из них Китай экспортировал товаров и услуг на 13,9 млрд долларов, а Россия — на 17,2 млрд долларов. И это не предел. В Министерстве коммерции КНР заявили, что по итогам года товарооборот между Россией и Китаем может вырасти до исторического максимума — 100 млрд долларов. С этой оценкой согласны и в Министерстве экономического развития Российской Федерации.
Протекционистские трамповские акты — это только первые шаги, на которые Китай будет отвечать, и обороты торговли будут несколько снижаться. Хотя они все равно останутся огромными — почти 700 млрд долларов. Дональд Трамп вводит тарифные санкции потому, что китайцы продают в США товаров на 370 млрд долларов больше, чем американцы — в Китай. Удивительно, но структура китайского экспорта — это электроника и машинно-техническое оборудование. А первое место в американском экспорте занимает соя. Это следствие умелой китайской политики, и одним ударом американский президент этот узел не разрубит. Страны ожидает длительная, изнуряющая борьба.
— Россия может выиграть от этого противостояния?
— Китайцы пока не применили главного оружия, но оно очень опасное и обоюдоострое. Речь идет о средствах, вложенных правительством Китая в американские ценные бумаги, на сумму 1,1 трлн долларов. Если рассуждать логически, они постепенно и осторожно будут сбрасывать активы и переводить деньги в другие инвестиционные проекты и ценные бумаги. Здесь уже для России открывается гигантский рынок: даже если десятая часть из этого триллиона будет вложена в российские проекты, это совершенно новый инвестиционный ресурс. При этом китайцам особенно деваться некуда — Европе они тоже не очень доверяют, а Россия рядом и политически ближе. У наших стран есть общий соперник — США. Это не озвучивается, но Си Цзиньпин и Владимир Путин отдают себе отчет, что в одиночку ни Россия, ни Китай противостоять американцам не смогут.
Стратегические интересы наших стран на нынешнем отрезке полностью совпадают
— Из ваших слов складывается ощущение, что для противостояния Западу вызревает создание нового геополитического союза?
— Стратегические долговременные интересы наших стран на нынешнем отрезке полностью совпадают. Но классического союза, который был между Сталиным и Мао Цзэдуном, Москва и Пекин тоже не хотят. Вообще, время классических военных союзов прошло, сегодня многие сотрудничают в формате стратегического партнерства. В Совете Безопасности мы поддерживаем друг друга, у нас обоюдная позиция по Сирии и Корейскому полуострову. То, что произошло в Сингапуре между Ким Чен Ыном и Дональдом Трампом, было разработано Пекином и Москвой за два-три месяца до встречи. Хотя президент США приписал заслуги себе, на самом деле северокорейский лидер перед встречей дважды летал советоваться с Си Цзиньпином и два раза встречался с Сергеем Лавровым (министром иностранных дел России. — Ред.).
Российско-китайское взаимодействие вышло на глобальный уровень. У китайцев это инициатива «Один пояс, один путь», у России — ЕАЭС, ШОС. И эти проекты надо объединять.
По мысли лидеров этих объединений, это гигантское пространство — Евразия — не должно быть американским. Но и здесь возникает проблема: китайцы хотели бы адаптировать пространство под свои проекты, Россия — под себя. Свои интересы есть и у Казахстана. Здесь очень важен консенсус. Переговоры с Китаем — это всегда крайне тяжело.
— Почему вы так думаете?
— Дело в том, что в тысячелетнем менталитете Китая не заложено понятие абсолютного равенства и компромисса. 12 империй и 14 династий на протяжении пяти тысяч лет строились на подчиненности и иерархии, и это осталось в подсознании. Поэтому с европейцами компромисса достигнуть легче, тогда как китайцы воспринимают компромисс как поражение. Именно поэтому переговоры по громким нефтегазовым проектам шли 15 лет. В итоге удалось достигнуть договоренностей, но просто неимоверными усилиями, буквально кровью и потом.
— Насколько сильно на наши отношения влияют санкции, введенные в отношении России со стороны США и ЕС?
— Китай является неотъемлемой частью мировой финансовой системы. Более того, Си Цзиньпин заявляет о политике открытости и транспарентности в финансово-экономической сфере — никакой изоляции и протекционизма. В этом смысле китайские компании игнорировать санкции, введенные против нашей страны, не могут. Однако при этом предприниматели применяют свои «китайские» хитрости, которые трудно доказать западным судам. Грубо говоря, китайский бизнес на нашей стороне, хотя соблюдает установленные Западом санкционные ограничения.
38 рамочных соглашений
было заключено на уровне субъектов Российской Федерации с провинциями Янцзы в рамках формата «Волга — Янцзы» по состоянию на июль 2018 года. Договоренности предполагают торгово-экономическое, научнотехническое и гуманитарное сотрудничество. Самыми последовательными участниками проекта стали Республики Башкортостан, Мордовия, Чувашская Республика и Самарская область — каждая из них заключила по четыре соглашения. С китайской стороны наибольшую активность проявили провинции Сычуань, Аньхой, Хубэй и г. Чунцин.
Чтобы получить выгоду, демографическая экспансия не нужна
— С какими еще трудностями сталкиваются российские компании при выходе на китайский рынок?
— Одной из главных проблем является то, что российские предприниматели считают: раз контракт подписан и товар пересек границу — все, работа закончена. На самом деле именно с этого момента она и должна начинаться, потому что в Китае российская продукция теряет свое имя: крупные китайские компании сразу присваивают ей свой бренд и распространяют через свои дилерские сети. Таким образом, Россия в плане пиара и имиджа растворяется.
Необходима наша собственная дилерская сеть на территории Китая по доведению до азиатского потребителя российских товаров.
Другой большой пласт проблем связан с плохим знанием правовой системы Китая. У российских государственных корпораций со знанием закона все отлично, но основная масса среднего и малого бизнеса, где кроется кладезь неиспользованных ресурсов, надеется на авось. Мы начали разрабатывать дорожную карту, где объясняются основные проблемы, с которыми может столкнуться предприниматель в Китае, но пока она узко востребована. Нужен более масштабный и системный подход.
— Возвращаясь к интересам Китая на Дальнем Востоке, насколько реалистичен сценарий демографической экспансии китайцев в России?
— Это старый миф, возникший в 90-х годах. Тогда действительно шел неконтролируемый поток китайцев, но даже не на сам Дальний Восток, а транзитом — в Москву, Петербург и дальше в Европу. И то цифры, посчитанные социологами, не превышали 450–600 тыс. человек в год. Затем ситуация резко изменилась. Во-первых, были введены жесткие квоты для иностранцев. Во-вторых, после скандального закрытия Черкизовского рынка в Москве, где крутились миллиарды, стихийный теневой рынок китайской продукции совсем «сдулся».
Что касается непосредственно Дальнего Востока, то китайцев туда и пряниками не заманишь. Они живут у себя, делают свой бизнес. Зачем им ехать куда-то? Чтобы получить экономические выгоды, демографическая экспансия не нужна.
Текст: Ирина ХРЯЕВА
Источник: Официальный журнал ВЭФ—2018
