Статья представляет собой расширенную версию экспертного заключения автора (см.: https://roscongress.org/materials/klimaticheskaya-strategiya-rossii-v-sovremennykh-usloviyakh/), подготовленного для Петербургского международного экономического форума — 2022 по результатам сессии «Здоровый климат: каким он должен быть?» [Электронный ресурс] Режим доступа: https://roscongress.org/sessions/spief-zdorovyy-klimat-kakim-on-dolzhen-byt/discussion/#.
Введение
Осознание стратегической бесперспективности игнорирования проблемы изменения климата и ухудшения экологической обстановки в условиях корпоративного капитализма в научно-практической дискуссии сформировалось еще во второй половине 20 века: в 1972 году тезисно эти мысли были опубликованы в первом докладе Римского клуба [1]. Затем идея необходимости внесения существенных изменений в принципы мировой системы хозяйствования была развита на высшем политическом уровне — Организацией Объединенных Наций, которая в 1987 году сформулировала основные положения концепции устойчивого развития, которая должна была прийти на смену доминанте безудержного экономического роста.
Новой парадигмой развития мировой экономики стал курс на достижение углеродной нейтральности. Для стимулирования реализации данного курса как на национальном уровне, так и на уровне отдельных хозяйствующих субъектов были использованы значимые институциональные рычаги. К их числу следует отнести финансовую инициативу ООН по разработке и распространению «Принципов ответственного инвестирования (PRI)» (см.: https://www.unpri.org/sustainability-issues/climate-change/ the-pri-and-cop27), обязывающих корпорации учитывать в своих инвестиционных программах и своей деятельности в целом экологические, социальные факторы и факторы корпоративного управления (Environmental, Social and Governance, ESG).
Затем, в 2008 году Институт CFA выпустил документ «ESG вопросы в инвестировании: руководство для специалистов по инвестированию», который содержал основную терминологию и ключевые подходы к анализу и учету ESG-факторов при инвестиционном анализе. Вслед за этим были опубликованы Принципы ответственного страхования (PSI) (см.: https://www.unepfi.org/insurance/insurance/the-principles), Глобальная инициатива «Биржи за устойчивое развитие» (SSE), Принципы ответственного банковского дела (The Principles for Responsible Banking).
Российские институты также не остались в стороне от общего тренда и подключились к большинству вышеперечисленных инициатив, выпустили свои рекомендации и нормативные акты. В их числе следует отметить: кодекс корпоративного управления (Письмо Банка России от 10.04.2014 № 06-52/2463); рекомендации Банка России по реализации принципов ответственного инвестирования (письмо Банка России от 15.07.2020 ИН-06-28/111).
При этом, следует подчеркнуть, что реализация принципов устойчивого развития на практике требует колоссальных инвестиций. Так, по подсчетам компании McKinsey, переход к углеродной нейтральности может стоить кумулятивно порядка 275 триллионов долларов США инвестиций в физические активы и затронуть все основные отрасли, но основная концентрация расходов отмечается в энергетическом, транспортном и строительном секторах экономики (см.: https://www.mckinsey.com/ capabilities/sustainability/our-insights/the-net-zero-transition-what-it-would-cost-what-it-could-bring).
Движение по этому пути на всех уровнях — макроуровне (международном и национальном), мезо-уровне (отдельных отраслей и регионов) и микроуровне (отдельных субъектов хозяйствования) — требует четкого целеполагания, воли для следования выбранному курсу, готовности принести краткосрочные успехи в жертву стратегии, поддержки всех заинтересованных сторон. В этой связи можно констатировать, что разворот мировой экономики в сторону внедрения принципов устойчивого развития в течение последних двадцати лет начался, однако это движение было не быстрым, так как скорость эта была ограничена сначала рецессивными процессами посткризисного периода, а потом пандемией и ее последствиями.
При этом, явно позитивным фактором следует назвать сложившийся формат обсуждения вопросов такого перехода под эгидой ООН, в частности, была сформирована Рамочная конвенция ООН об изменении климата, стали постоянными и ежегодными Конференции сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата. Так, 26-я конференция ООН по изменению климата (также известная как КС-26) проходила в Глазго с 31 октября по 12 ноября 2021 года. Ее результаты в целом трактовались как успешные. Комментируя их в рамках сессии «Здоровый климат: каким он должен быть?» на ПМЭФ-2022 [2], представитель Газпромбанка Борисенко Е.А. сформулировала: «В Глазго мир обрел консенсус». Более того, большой прорыв был сделан в признании атомной энергетики как «зеленой», что безусловно можно считать позитивным для нашей страны.
Однако, в первой половине 2022 года ситуация в корне изменилась в связи с политическими событиями, началом специальной военной операции на Украине и последующим санкционным режимом, больше напоминающим полную экономическую блокаду нашей страны со стороны США, ЕС и их политических союзников. Можно смело говорить, что наступила новая реальность, и ее черты выглядят губительными для сложившегося мирового порядка в целом и нейтрального углеродного тренда (НУТ), в частности. Отдельным вопросом, требующим изучения, является позиция России в климатической повестке в сложившихся условиях.
Материалы и методы
Анализ развития климатической повестки в научно-практической дискуссии показывает, что основным драйвером изменений или осознания необходимости изменений в бизнес-среде являлись нарастающие риски, связанные с изменением климата. Исследование природы таких рисков позволяет выделить две основные их группы: физические риски (physical risks) — риски, обусловленные природными катаклизмами, возникающие вследствие изменения климата; риски перехода (transition risks) — риски, появление которых связано с необходимостью перехода к низкоуглеродной экономике для снижения негативного воздействия на климатические условия жизни на Земле, как среде обитания.
Такого же подхода придерживается в своих рекомендациях рабочая группа по вопросам раскрытия финансовой информации, связанной с изменением климата TCFD (Task Force on Climate Related Financial Disclosures), в целях унификации информации о влиянии климатических рисков, которую компании предполагают раскрывать в своей отчетности, предлагается использовать следующую классификацию рисков, связанных с глобальными климатическими изменениями:
Со своей стороны, хотелось бы расширить структуру рисков перехода, дополнив ее такой категорией как «инвестиционные риски», так как значительное количество крупных участников мирового рынка капитала, включили ESG-факторы в свои политики и правила инвестирования. Именно риски ограничений в доступе к финансированию, в том числе льготному финансированию, формировали значимые стимулы для бизнеса двигаться по пути НУТ.
Санкции и исключение России из большинства мировых политических дискуссий, основными модераторами которых являются представители недружественных нам теперь стран, существенно повлияло на изменение в целеполагании как на политическом уровне, так и на экономическом уровне. Как справедливо отметил Советник Президента Российской Федерации по вопросам изменения климата Руслан Сайд-Хусайнович Эдельгериев, «Россия будет двигаться в фарватере концепции устойчивого развития. Мы никуда не откатывались и не откатываемся, мы будем действовать по согласованному внутреннему плану» [2].
То есть, в текущих условиях Россия может и должна разрабатывать свою климатическую стратегию исходя из своих долгосрочных интересов, не оглядываясь на мировое инвестиционное сообщество, так как процессы интеграции нашей страны в мировую палитру международных финансовых рынков остановлены на неопределенный, но, вероятно, длительный срок. Очевидно, что такая изоляция создает дополнительные сложности по реализации намеченных планов и технологического, и экономического характера, но в этом открываются и определенные возможности и дополнительные стимулы, воспользоваться которыми — задача как институтов, так и научно-практического сообщества РФ.
Рассматривая задачу построения климатической стратегии в новой для российской экономики реальности, необходимо определиться с ее структурой, установить — какие основные факторы должны быть в ней отражены. Как представляется, при разработке структуры необходимо с одной стороны учитывать уровень, на котором решается задача построения: макро-, мезо- и микро уровень, с другой — стратегические аспекты, такие как: целеполагание и нормативно-правовое регулирование в вопросах охраны природы и изменения климата, поиск современных организационных форм реализации нормативно закрепленных принципов; разработка и внедрение цифровых инструментов оценки достижения поставленных целей.
Результаты и обсуждение
Обобщая результаты исследований, необходимо отметить, что на государственном уровне многое уже сделано и делается в указанных направлениях. Так, принят закон «Об ограничении выбросов парниковых газов» [3], идет разработка подзаконных нормативных актов; создано несколько научно-практических консорциумов, задача которых — всестороннее исследование климатической проблематики, разработка современных инновационных методов оценки влияния деятельности человека на климат и компенсации последствий такой деятельности.
Следует подчеркнуть, что создание инструментов мониторинга, моделей расчетов, включая системы учета и контроля выбросов и поглощений парниковых газов, которые будут приняты международным сообществом, это — одна из важнейших научных задач в области НУТ. Как справедливо заметил, выступая на ПМЭФ-2022, академик Сергеев А.М., на тот момент Президент РАН, нам нужен карбонный цифровой двойник. Необходимо доказать, что наша страна не только не является отстающей в реализации климатической повестки, но и — наоборот — представляет собой один из драйверов «зеленой экономики», так как наряду со значительным объемом выбросов обеспечивает комплексом компенсационных мер значимое потребление парниковых газов. Большая роль в этой работе отводится научно-исследовательским центрам, университетам, чей научный потенциал в этой области далеко еще не исчерпан.
Необходимо, чтобы производимые измерения и оценки были справедливыми, чтобы в них учитывалось, что березовая роща в Прибалтике потребляет столько же углекислого газа, как и такая же роща в Вологодской или Новгородской области России. Для решения этой задачи необходимо активное участие региональной власти и региональной науки, так как именно регионы могут стать площадками для проведения экспериментальных замеров и расчетов, так как одной теории здесь мало, нужны практические эксперименты.
В частности, было бы интересно и с научной, и с практической точек зрения провести оценку углеродного баланса на примере одного региона, например Вологодской области. Так как эта область характеризуется, с одной стороны, наличием значимых источников выбросов парниковых газов (на ее территории расположены предприятия таких промышленных холдингов, как «Северсталь» и «Фосагро»), с другой стороны, это — лесная зона, а, как известно, леса — естественные поглотители парниковых газов. Вероятно, что в ходе таких расчетов окажется, что регион не только соответствует требованиям карбоновой нейтральности, но и является депонентом для других близлежащих, в том числе европейских, регионов.
В этой связи нельзя не упомянуть эксперимент, который проводится в отдельно взятом регионе — на Сахалине. Как подчеркнул губернатор этого региона В.Г. Лимаренко, в ходе эксперимента планируется доказать, что следование «зеленой повестке» на практике — это не только экологически ответственная, но и экономически целесообразная модель поведения. Поставлена амбициозная цель, так как необходимо обеспечить сокращение выбросов на 1 млн 200 тыс. тонн СО2. При этом предполагается не только полностью перейти к углеродной нейтральности уже к 2025 году, но и обеспечить коммерческое использование позитивного сальдо карбонового баланса, экспортируя углеродные единицы в первую очередь в Китай, где ситуация с НУТ значительно более сложная, чем в нашей стране.
Следует подчеркнуть, что в реализации намеченных планов необходимо и возможно объединение усилий с теми странами и континентами, которые сохранили с нами деловые отношения и при этом составляют значимую часть мирового сообщества — Китай, Индия, Африка и т.д. Эффективная реализация формирующейся климатической стратегии и получение планируемой отдачи от создаваемых консорциумов не представляется возможным без активного включения в эту работу отечественной промышленности, и, в первую очередь, ее флагманов, которые уже утвердили свои климатические стратегии, развернули долгосрочные планы их реализации.
В качестве положительного примера такого подхода можно привести такие компании как ОАО «РЖД» и ПАО «НК «Роснефть». Так, в обеих компаниях принципы устойчивого развития давно стали основой любого целеполагания и планирования, в компаниях прямо и открыто говорят о текущем уровне выбросов и формируют дорожную карту по достижению углеродной нейтральности к 2050 году. Тот факт, что аналогичным путем идут все крупные российские компании, вселяет определенную надежду на то, что запланированный энергопереход в России состоится несмотря на все политические и экономические сложности, с которыми сталкивается наша страна в настоящий момент.
Отдельно важным фактором успеха на пути следования НУТ является формирование культуры устойчивого развития в обществе на основании ценностного подхода. Формирование культуры энерго-и природосбережения должно начинаться с детского сада, развиваясь в школе и подкрепляясь конкретными делами в системе высшего образования, где молодежь через участие в научно-практических проектах, волонтерском движении будет демонстрировать свою приверженность ценностям устойчивого развития. Затем — практическая деятельность в организациях, ценностный компонент которых базируется на принципах устойчивого развития.
На основании положений, изложенных выше, в ходе исследования была сформирована структура климатической стратегии России, реализация которой позволит вовлечь все заинтересованные стороны и имеющиеся у них ресурсы (см. таблицу).
Заключение
Обобщая все вышесказанное, следует подчеркнуть, что Россия имеет все предпосылки для успешного формирования и реализации своей независимой климатической стратегии, уже определены основные элементы плана такой реализации, который будет подразумевать взаимодействие всех заинтересованных сторон и участников: институциональной среды, правительства, фундаментальной науки, системы высшего образования и прикладных исследований, региональной стратегии, промышленности при вы-соком уровне поддержки общества.
Обеспечение такой поддержки во многом определяется культурологическими аспектами и внедрением ценностного подхода во все виды деятельности, включая воспитательную и образовательную компоненты. Разработка механизмов такого обеспечения, включающих в себя элементы стимулирования мотивации и вовлеченности, должны стать предметом исследований уже в ближайшем будущем.
ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ
1. Пределы роста / Медоуз Д. и др. М.: Изд-во МГУ, 1991. 208 с.
2. Здоровый климат: каким он должен быть? Информационно-аналитическая система Росконгресс. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://roscongress.org/sessions/spief-zdorovyy-klimat-kakim-on-dolzhen-byt/translation/# (дата обращения 01.12.2022).
3. Об ограничении выбросов парниковых газов. Федер. закон Рос. Федерации от 2 июля 2021 года № 296-ФЗ.
© Азимина Е.В., 2022
Екатерина Валерьевна Азимина — доктор экономических наук, доцент, профессор кафедры проектного менеджмента и управления качеством Санкт-Петербургского государственного экономического университета.
