Китайский опыт экономического прагматизма, подкрепленный глубоким пониманием менталитета стран Африканского континента, которым мы обязаны СССР, восстановление образовательных и гуманитарных программ, могут стать крепкой основой для развития сулящих отличные перспективы обеим сторонам российско-африканских отношений. Так считает один из участников прошедшего недавно Экономического форума Россия — Африка, эксперт финансового рынка, генеральный директор АО «Колымский аффинажный завод» Булад Субанов.
На Африканском континенте 54 независимых государства, являющихся домом 17% жителей планеты. Африка все чаще возникает в повестке мировой политики, становясь ареной стратегического соперничества мировых держав. Богатая природными и людскими ресурсами, она стала полигоном для отработки и тестирования стратегий экономического доминирования.
Россия, имея советский опыт сотрудничества с африканскими странами, пока уступает по результативности своим визави по Совету безопасности ООН. Но думаю, что затянувшаяся пауза — лишь способ актуализировать стратегию и перегруппировать силы.
В советское время на Африканском континенте трудилось больше 40 000 наших квалифицированных специалистов: в промышленности, образовании и военной сфере. После распада СССР эту работу приходится налаживать заново. Но именно сегодня полноценное возвращение России на Африканский континент усилит возможности нашей страны в решении экономических и геополитических задач на мировой арене.
Сегодня самым заметным игроком на Африканском континенте является Китай, реализовавший политику «коммерческой дипломатии». Уверен, что внимательное изучение плюсов и минусов 20-летнего опыта Китая поможет России сформулировать подход, не повторяя ошибок восточного соседа.
Китай — крупнейший торговый партнер Африки, с объемами африкано-китайской торговли превышающими $260 миллиардов. Интерес Китая к Африке продиктован тем, что на континенте сосредоточено 83% мировой добычи платины, 45% — алмазов, 48% — золота, 46% — кобальта, 40% — палладия, 42% — хрома. К богатым минеральным природным ресурсам можно добавить еще и 60% необрабатываемых земель сельскохозяйственного назначения, растущий внутренний рынок с прогнозируемой покупательной способностью и миллионы низкооплачиваемых рабочих.
Последние годы большинство африканских стран продолжали укреплять торговые связи с Китаем, ставшим крупнейшим инвестором. Не отвлекаясь на европейские страны, страдающие комплексом вины за колониальное прошлое континента и долгое время сосредоточенные на гуманитарной помощи и сокращении африканских задолженностей, Китай сразу же сделал акцент на торговле и инвестициях. Это привело к тому, что из континента, зависящего от коррупционной гуманитарной помощи, Африка стала превращаться в регион, ориентирующийся на частные инвестиции.
Только в 2016 году, по подсчетам EY, Китай увеличил инвестиции в Африку до $36,1 млрд. По прогнозам аналитиков, в 2019 году этот показатель превысит $50 млрд, другие страны-инвесторы вкладывают катастрофически мало. На это есть причины, учитывая которые России предстоит выработать собственную стратегию присутствия в Африке. Изучая и адаптируя наработки других стран, работающих в Африке, Россия может сэкономить время на оценке своих возможностей.
Уже 30 лет назад закончилось идеологическое противостояние коммунизма и капитализма. И на первое место в диалоге остального мира с африканскими странами вышел экономический прагматизм. Это работающий аргумент, но не единственный. Потому что африканцы в большей степени ориентированы на образное восприятие реальности, чем на логику. Поэтому, африканцам нужен экономический партнер, понимающий континент на ментальном уровне.
Африканские страны заинтересованы в экспорте идей, образов и отношений, поэтому классическое образование — это самостоятельная и исторически конкурентоспособная отрасль российской экономики. Результатом обучения станет увеличение числа лояльных России квалифицированных специалистов. Эта искренняя лояльность выражается в готовности вести бизнес с российскими компаниями, пользоваться товарами и услугами российского производства и просто в хорошем отношении к России со стороны людей, которые (в силу, опять же, образования) занимают со временем ключевые позиции в политических и экономических системах своих стран. Такие долгосрочные инвестиции окупаются кратно.
Работающая стратегия — это не то, что делать, а то, что важно не делать. Уверен, что слепое копирование китайской стратегии «коммерческой дипломатии» не подходит для России, благодаря СССР понимающей Африку глубже, чем экономически. Главное — успеть восстановить связи, перезапустив полноценное сотрудничество.
Думаю, что акцентом стратегии может стать стремление к влиянию на умы африканского народа через инвестиции в образование, подготовку кадров и создание квалифицированных рабочих мест.
Это не означает отказ от капитальных инвестиций в инфраструктуру, наоборот, важно чтобы эта инфраструктура была поддержана местными квалифицированными кадрами, подготовленными с помощью российских специалистов.
Думаю, что сегодня «африканская мечта» сильно отличается от сформулированной в книге Питера Абрахамса «Венок Майклу Удомо», изданной в 1956 году, где национальная идея показана как проявление первобытного трайбализма в этнополитическом пространстве народов банту: «будем жить ближе к природным мотивам, как древние предки, но чуть благополучнее в материальном плане; будем сами собой и оставим погоню за престижем тем, кто заразился Западом, кто в погоне за меркантильным успехом забывает жить в реальном мире сегодняшнего дня на этой земле».
Россия понимает роль Африки в геополитическом и экономическом будущем. Это место, где в масштабах континента тестируются новые долгосрочные стратегии позиционирования страны и формат отношений России и мира на годы.
