30 лет инновационной политики России. Создание компаний – технологических чемпионов: уроки и перспективы

«Мы начали системно заниматься инновационной политикой все-таки не 30 лет назад, а в середине 2000-х годов. И связано это с именами Андрея Фурсенко и Германа Грефа. Но и этот срок, больше, чем 15 лет, он очень значительный. Национальная инновационная система была создана, все национальные инновационные институты есть, инжиниринговых центров у нас много, как и институтов развития, которые занимаются вопросами инновационными технологиями. Есть два главных результата, на мой взгляд. В стране благодаря инновациям возникли целые отрасли. Например, фармацевтика. Сейчас мы производим самую современную фарму, которую не все страны могут производить. Композиционные материалы — достаточно мощная отрасль. Химия полимеров — то же самое. Прямо сейчас создается отрасль беспилотников, и авиа, и наземные, и морские суда» — Белоусов Андрей, Первый заместитель Председателя Правительства Российской Федерации.

«В нашем исследовании „30 лет инноваций в России“ мы разделили на три этапа эти 30 лет. 90-е годы — это первые шаги, с 2001 по 2012 годы — период завышенных ожиданий, и вплоть до 2021 года — избавление от иллюзий. Эта периодизация неплохо ложится на участки кривой Гартнера. Сейчас есть некоторая надежда на склон просветления. В определенные периоды доминировал тот или иной тип политики, линейная, проектная, экосистемная, она утвердилась как стандарт в 90-е годы. То есть вы создаете сложную сеть поставщиков и потребителей ваших инноваций, пусть цветут все цветы. И модерируете этот процесс. Стоит сказать, что по отдельности это все не работает. Экосистема не работает без линейного производства. Без проектного режима система провисает в воздухе, то есть по-хорошему их надо совмещать. В начале нулевых стали строить систему институтов развития. Возможно, пока у нас особо ничего не получилось, поскольку мы не нашли баланса. России нужна новая инновационная политика. Пока она не сложилась в единую синергетическую линию. Стоит сформировать единый центр ответственности управления инновациями. Нужно запустить масштабную программу технологических проектов, проектный модус. Нужно поощрять успешные быстрорастущие высокотехнологические компании» — Медовников Дан, Директор Института менеджмента инноваций, Высшая школа бизнеса, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики».

«Что я хочу сказать о той работе, которую проделала группа Медовникова. Сейчас эксперты взялись за более сложную задачу, описать инновационную политику за последние 30 лет. Рано еще подводить итоги российской инновационной политики. Но тот подход, использованный в исследовании, он очень важен. Заключается работа очень сложным упражнением, которое редко делают академические учены. Критическая оценка того, что сделано, и 12 рекомендаций, что делать дальше. Но можно предложить и другую рамку. Догоняющий, опережающий и прорывной тип экономического развития. Все-таки инновационная политика является первой производной от экономической политики, механизмом саморазвития, который возникает в результате активных экономических действий. Нигде в мире нет министерства инновации, вице-премьера по инновациям. Но другой вопрос, что в каждом министерстве есть люди, которые отвечают за технологический прогресс. Многие страны добились в этом направлении каких-то результатов, особенно Китай. Они не строят инновационную политику, они строят инновационное общество. Это цель, к которой нужно стремиться» — Иванова Наталья, Руководитель научного направления, ФГБНУ «Национальный исследовательский институт мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова» Российской академии наук.

«Что не устраивает. Если посмотреть на структурные характеристики нашей экономики целом, то они стоят как вкопанные. Все это не меняется. Вроде все работает, но возникает вопрос — в чем дело. Есть некое предложение, возможно, ученый, которые из себя эти инновации генерит. И есть кто-то, возможно, предприниматель, кто должен прийти, и эту идею взять. Меня в этой модели не устраивает одно. Надо их просто соединить. У нас начнется движуха, когда на инновациях начнут зарабатывать деньги. Нам нужно найти модель, которая была бы адекватна нашей культуре и совмещала бы вот это так называемое предложение. Все эти люди, структуры должны научиться зарабатывать деньги» — Белоусов Андрей, Первый заместитель Председателя Правительства Российской Федерации.

«На мой взгляд, нельзя ни китайский, ни штатовский опыт применить к российской базе. Сейчас в России 70% инноваций делается за счет государства, государство в принципе выступает как актор инновационной политики. Государство выступает и инвестор, и регулятор. С этим надо работать. Необходима бесшовная склейка между идеей и поставщиком. Сейчас мы понимаем, что для малого предпринимательства создаются огромные преференции, малый бизнес хорошо растет. Что происходит дальше. Компании врастают из МСП, они вырастают из той поддержи, на которую может рассчитывать малый и средний бизнес. И вот дальше, когда им нужно иметь бустер и выстраивать свой технологический процесс, они лишаются преференций. И компании начинают или дробить бизнес, или отказываться от заказов» — Попова Наталья, Первый заместитель генерального директора, компания «Иннопрактика».

«В России инновационная система сейчас — это сфера, производящая знания. Довольно много тратится денег государством на фундаментальную науку. И эти знания в незначительной мере задействуются в хозяйственном обороте. Еще одна проблема заключается в том, что часто ставились цели по выращиванию технологий. А между тем это такой объект, который невозможно дальше удержать. Технологии не превращаются в компании и не остаются в национальной юрисдикции. Наша система способна производить инновации, и у нас много компаний, которые стали „единорогами“. Но почти все они сейчас не являются российскими компаниями. Проблема заключается в том, что как только компания пробивает определенный уровень инноваций, она вынуждена перейти в другую юрисдикцию. Первая причина — требуется доступ на рынок.А спрс на инновации в России крайне невелик. Второе — это доступ к капиталу. Допустим, вы нашли какую-то классную нишу как инноватор. Эту компанию нужно очень быстро накачать ресурсами. Денег на инновации в России в 20 раз меньше, чем нужно. Это должны быть не бюджетные деньги и не гранты. Они не могут заместить инвестиции в капитал. Третий вопрос — доступ к кадрам. Нужны не только программисты, нужны маркетологи, продакт-менеджеры, которые способны упаковать этот продукт и предложить его рынку» — Варламов Кирилл, Директор, Фонд развития интернет-инициатив (ФРИИ).

«В начале нулевых стали строить систему институтов развития. Возможно, пока у нас особо ничего не получилось, поскольку мы не нашли баланса. России нужна новая инновационная политика. Пока она не сложилась в единую синергетическую линию. Стоит сформировать единый центр ответственности управления инновациями. Нужно запустить масштабную программу технологических проектов, проектный модус. Нужно поощрять успешные быстрорастущие высокотехнологические компании» — Медовников Дан, Директор Института менеджмента инноваций, Высшая школа бизнеса, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики».

«Нам нужно создать самодостаточную экосистему. В России должны быть создана якорные технологические компании, технологически чемпионы, компании-маяк. Они должны быть высокотехнологическим лидерами и достаточно крупными, с оборотом, приближающимся к 1060 млрд рублей. Как выращивать эти компании? Мы провели анализ, и единственная экосистема, которая обладает финансовой ликвидностью, это рынок США. Не нужно очаровываться американской рыночной прорывной экономикой. Там часто технологические прорывы решаются целевым образом, то есть предприниматель там выбирается. Но что-то же люди в мире сделали еще? Мы нашли также довольно интересные инструменты и в Чили, и в Китае. Создают такие компании-суперагенты, на деле это инвестиционные фонды. Что мы предлагаем делать в России, особенно в текущих условиях. У нас госкапитализм, это не плохо и нехорошо, но это затрудняет вопрос с инновациями. Мы предлагаем выделять национальные приоритеты и фиксировать их как задачу. Это может быть задача в любой области, например, в области коммуникационных платформ или транспорта. Эта государственная задача одновременно является и рынком. И уже под эти цели и искать инвесторов. Как только будут появляться такие ясные приоритеты с прописанными государственными задачами, можно также транслировать спрос в научно-технический комплекс» — Варламов Кирилл, Директор, Фонд развития интернет-инициатив (ФРИИ).

«Для нас существуют две адекватные модели. Первая — крупные высокотехнологические проекты, которые ориентированы на понятные обществу спрос. Самый лучший пример — Крымский мост. И вот эта та модель, которая в принципе может работать. Для нее сейчас открылись дополнительные ниши в связи с санкциями, в связи с достраиванием нашего технологического суверенитета. Вторая модель, может даже более перспективная, — движение стартапов. Каждый год у нас генерируется огромное количество людей, которые готовы этим заниматься. Нам надо научиться доводить эти стартапы до состояния, когда они становятся производством. Проблема в том, что у нас не выстроена система, которое идентифицирует эти стартапы с точки зрения возможности производить добавленную стоимость» — Белоусов Андрей, Первый заместитель Председателя Правительства Российской Федерации.

«Я бы пошел не от моделей, а от этапов и инструментов. Первый — компании от нуля до полутора лет. Для стартапов мы сделали отдельную программу, которая была направлена на гарантию. Мы поняли, что она не работает. Но мы поняли, что у банков есть одна общая важная черта — выстраивать модели на основе данных предпринимателя. То есть усилия банков нужно соединить с усилиями предпринимателями и им не мешать. Мы дали возможность молодым компаниям в течение года 90% риска закрывать нами, чтобы компания могла получить первоначальный результат. Это заработало. Второй этап — полтора три года. Первый запрос таких компаний — фокусировка и апробация того, какой путь пройден. В этом плане помогают акселерационные программы, которые мы запустили. Вторая потребность — это сервис, с точки зрения рынка сбыта. Мы стали помогать компаниям совершать закупки по инновационной квоте. Третья часть -компании три+. Мы помогаем кредитоваться высокотехнологичным компаниям по льготной программе, принятой полтора месяца назад. За это время мы полностью оцифровали этот процесс и получили более 240 заявок на 35 млрд рублей. Это все потенциальные компании-чемпионы. Также мы собрали потребности 21 крупнейшего заказчика и оцифровали их потребности по номенклатурам. На сегодняшний день уже более 30 компаний начинают вети с заказчиками диало» — Исаевич Александр, Генеральный директор, председатель правления, АО «Корпорация «МСП».

«Сейчас в сегменте МСП высокотеха могут получать льготные кредитования, это огромное подспорье. А вот пост-мспешные компании могут получать поддержку грантовую на доращивание. Надо, чтобы они становились поставщиками для крупного бизнеса. Во сейчас идет переориентация. Есть технолог карты компаний, где можно понять, на какой стадии компания не доросла. Если компания отстает от своего зарубежного конкурента не сильно, то ее можно дорастить. Консолидированный спрос игроков может нам эту бесшовность обеспечить. Нужна или нет надминистерсткая поддержка? Для высокотеха она была бы очень значима, чтобы компании не проваливались в межведомственные колодцы. Такая поддержка была бы очень желательна» — Попова Наталья, Первый заместитель генерального директора, компания «Иннопрактика».

«Мы не занимаемся политикой, мы говорим про разные проекты. Но почему мы не можем сделать место или инструмент, где компании могут поженить свое предложение и инвестора?» — Исаевич Александр, Генеральный директор, председатель правления, АО «Корпорация «МСП».