Усложнение экономических отношений, абсолютность денежных оценок развития экономики, уровня и качества жизни людей, полный контроль государства над обеспечением экономики денежной массой, ускоренный рост государственных долгов и включение печатного станка привели к доминированию «монетаристских» подходов к пониманию процессов экономического роста и их широкому распространению в государственном финансовом регулировании. Демонстрацией такой тенденции стала и анализируемая дискуссия. Было крайне интересно наблюдать за происходящим в ходе дискуссии разворотом причинно-следственной связи от заявленного в названии «влияния экономики на финансы» к реально происходящим в мире обратным процессам «определяющего воздействия денежно-кредитного сектора на реальный сектор экономики».
В основу денежно-кредитной политики (ДКП) центральных банков большинства стран заложено регулирование экономики через установку параметров спроса и предложения денег. Действительно, статистические данные свидетельствуют о наличии корреляции между количеством денег и макроэкономическими показателями, но это не свидетельствует о наличии причинно-следственной связи «рост предложения денег ведет к росту ВВП». Пока никто не опроверг и обратного: «рост ВВП требует увеличения предложения денег». Основная проблема выбора для государства: 1) является ли ДКП реакцией, адекватной или ошибочной, на объективное развитие экономики, или 2) ДКП действительно меняет ход экономического развития? Накопленный опыт показывает, что не существует какого-либо абсолютного и единого правила воздействия ДКП на экономические процессы. Скорее, социально-экономическое развитие определяет необходимость денежно-кредитного регулирования. Вопрос только в том, будет ли ДКП следовать интересам экономических агентов или иным социальным и государственным целям.
Два основных тренда сопровождали структурное перерождение отечественной экономики.
1) Огосударствление, осуществляемое преимущественно за счет создания государственных корпораций в основных отраслях производства или за счет предоставления организационно-финансовых преференций предприятиям с государственным участием. Этот процесс привел к тому, что сегодня по разным оценкам от 2/3 до 3/4 ВВП создается в условно «государственном» секторе экономики — с использованием государственной собственности или непосредственным участием государства в управлении.
2) Не менее важной и более опасной тенденцией стало реальное сворачивание частного бизнеса в тех отраслях, которые формируют инновационный производственный и финансовый потенциал страны. Наша экономика так и не смогла встать на рельсы частной собственности, формирования независимого частного капитала, обеспечивающего свободное перераспределение доходов в соответствии с экономическими интересами производителей и потребителей под влиянием уровня маржинальности. В рациональной рыночной экономике выигрывает сильнейший, слабые вынуждены уйти. Однако осуществляемая государственная поддержка не дает возможности расширить поле для реальной и сильной конкуренции.
Развитие денежно-кредитного сектора рассматривалось участниками дискуссии, прежде всего, в контексте обеспечения макроэкономической стабильности. В связи с этим возникает два вопроса: 1) насколько необходима макроэкономическая стабильность экономическому росту и 2) почему процессы реального сектора экономики должны регулироваться преимущественно финансовым сектором, который только обслуживает реальное движение товаров и капиталов?
Ответ на первый вопрос неоднозначен и зависит от того, что именно понимают под макроэкономической стабильностью. Если это динамическое состояние (а это следует из цели регулирования — роста ВВП), то применение термина «стабильность» очень условно и реально означает постоянную необходимую смену условий, экономических агентов и иных драйверов, что должно приводить к устойчивому экономическому росту. Если же государство будет добиваться устойчивости имеющихся в наличии экономических субъектов и равновесного взаимодействия между ними, то такое «константное» регулирование логичнее считать регрессивным по отношению к экономической системе. В любом случае, добиваясь стабильности здесь и сейчас, мы исключаем возможность и необходимость быстрой качественной инновации экономики, которая не оставляет никаких надежд на сохранение позиций тем институтам, которые исчерпали свой позитивный ресурс. Смена экономических фаз и структур далеко не всегда происходит в позитивном русле, одни экономические субъекты теряют, другие приобретают, но в последующем выигрыш всей экономики очевиден.
С точки зрения рыночной экономики можно предположить, что установление процентных ставок, таргетирование инфляции и другие денежно-кредитные рычаги стали вынужденными мерами по причине ускоренного перерождения «товарной» экономики в «финансовую». В данном случае подразумевается произошедшая в последнее время замена движения реальной стоимости движением различных финансовых потоков. С усложнением системы перераспределения ВВП, в которой и оперирует финансовый сектор, а главное, со все большим отрывом денежных потоков от процессов создания и обмена товаров и услуг, управлять процессами реальной экономики за счет финансовых рычагов становится небезопасно. Примером тому могут служить и финансовые «пузыри», и кризисы с затянувшимся периодом стагнации экономики, и т. д.
Живой интерес вызвала полемика между Председателем Банка России Эльвирой Набиуллиной и председателем правления, генеральным директором, ПАО «Газпром нефть» Александром Дюковым по поводу использования валюты в нефтетрейдинге. Она показала, насколько в реальности расходятся экономические интересы денежно-кредитного регулирования и экономических субъектов. В целом же необходимо отметить, что сессия проходила в весьма согласной атмосфере, спикеры избегали серьезного дискурса и ярких критических суждений. Лобби финансового сектора было явно выраженным.
Самые серьезные ограничения в развитии финансовый сектор испытывает из-за отсутствия серьезного обоснованного спроса на финансовые ресурсы со стороны юридических лиц и бизнеса. Приходится констатировать, что трансмиссионные механизмы пока слабо проникают в реальный сектор и не активизируют его основные функции по увеличению ВВП. В этом ракурсе необходимо отметить, что рост потребительского и ипотечного кредитования не стал тем драйвером, который смог бы запустить отечественную промышленность. Эта проблема должна быть исследована в целях поиска причин «холостого хода» кредитного канала для реального сектора.
Рынок ценных бумаг существенно уступает кредитному сектору в своем влиянии на реальную экономику. Привлечение капитала через фондовый рынок в последнее время почти прекратилось. Кроме того, происходит замещение эмиссии акций на выпуск облигационных займов. В ходе сессии не прозвучало ни одного слова о таких важных секторах финансового рынка, как страховой и пенсионный, хотя именно страховщики и НПФ во всем мире выступают основными поставщиками «длинных денег» в экономику.
Автор:
Светлана Юрьевна Янова, доктор экономических наук, профессор, заведующая кафедрой банков, финансовых рынков и страхования
Санкт-Петербургского государственного экономического университета
Экспертные аналитические заключения по итогам сессий деловой программы Форума и любые рекомендации, предоставленные экспертами и опубликованные на сайте Фонда Росконгресс являются выражением мнения данных специалистов, основанном, среди прочего, на толковании ими действующего законодательства, по поводу которого дается заключение. Указанная точка зрения может не совпадать с точкой зрения руководства и/или специалистов Фонда Росконгресс, представителей налоговых, судебных, иных контролирующих органов, а равно и с мнением третьих лиц, включая иных специалистов. Фонд Росконгресс не несет ответственности за недостоверность публикуемых данных и любые возможные убытки, понесенные лицами в результате применения публикуемых заключений и следования таким рекомендациям.
