Автор: Бабич С.В.
Современные перспективы формирования международных энергетических рынков обусловлены, главным образом, политикой декарбонизации мировой энергетики и ростом энергопотребления. В этих условиях каждая страна формирует свою политику в сфере энергетики, опираясь на собственный топливно-энергетический потенциал и преломляя, в соответствии с национальными интересами, ситуацию на международных энергетических ранках. При этом глобальный характер имеет только рынок нефти, как рынок базового энергетического ресурса. Рынки остальных топливно-энергетических ресурсов имеют, как правило, макрорегиональный (наднациональный) характер.
С одной стороны, эти рынки зависят от собственных характеристик каждого конкретного рынка, а с другой стороны – от ценовых показателей на рынке нефти. Национальные энергетические рынки отдельных государств практически всегда «привязаны» к макрорегиональным рынкам, хотя имеют свои национальные особенности. Чем выше иерархический уровень региональных энергетических рынков, тем сложнее формируется баланс спроса и предложения, тем большую роль играют факторы неопределенности. Глобальный характер существенно усложняет возможности моделирования и прогнозирования ситуации на международном рынке нефти, как со стороны поставщиков, так и со стороны покупателей. Поэтому устремления каждой страны, обусловленные политикой энергетической безопасности и независимости, связаны с максимально возможным использованием своего собственного топливно-энергетического потенциала.
Для анализа рассматриваемых достаточно сложных вопросов автором были использованы материалы собственных исследований, а также экспертные заключения и суждения, высказанные на сессиях «Мировой энергетический сектор: вызовы и возможности» и «Стратегический вектор энергетических компаний в платформенной экономике» [7, 8] Петербургского международного экономического форума – 2019.
Анализ показал, что основные задачи стран Европейского Союза в исследуемой сфере связаны со снижением зависимости от нефти и, соответственно, нефтепродуктов. Доля нефтепродуктов в промышленности стран ЕС сократилась за последние 15 лет практически вдвое – с 10% до 5%, при общем пятипроцентном росте в энергопотреблении [4]. Этим определяются основные направления эволюции национальных энергетических рынков отдельных стран, ориентированные на замещение топливных, преимущественно – углеводородных, ресурсов на собственные энергетические ресурсы, главным образом, в наиболее энергоемких отраслях: металлургии, целлюлозно-бумажной промышленности, электроэнергетике, в секторе частных домовладений и др.
Если рассмотреть энергобаланс наиболее крупной страны ЕС – Германии [4], то можно заметить (см. рис. 1), что за период 1973-2016 гг. доля нефтепродуктов в металлургии Германии сократилась с 23% до 0%, угля – с 47% до 39%. При этом доля электроэнергии выросла с 12% до 31%, а доля экологически более чистого природного газа выросла с 18% до 30%. Аналогичные структурные изменения происходят в энергетических комплексах и других стран Европы. Например, доля биотоплива, производимого на основе отходов в целлюлозно-бумажной промышленности Швеции, за период 1973-2016 гг. повысилась с 47% до 67%, при снижении доли нефтепродуктов с 32% до 3% [2]. В Финляндии доля потребления нефтепродуктов в этой отрасли снизилась с 59% до 2%, а доля биотоплива возросла с 0% до 56% [3].
Рис. 1. Энергетический баланс в металлургии Германи [4]
Подобные успехи, помимо внедрения новых технологий в энергетике и непосредственно в целлюлозно-бумажной промышленности, во многом были достигнуты благодаря тому, что рынки отходов и биотоплива являются национальным, поэтому достаточно просто организовать взаимоотношения между всеми игроками этих «пересекающихся» рынков. Кроме того, высока роль национальных и региональных финансовых и административно-правовых инструментов в реализации приоритетных направлений формирования ресурсных рынков.
Переход на использование местных или региональных ресурсов стал возможным благодаря энергетическому кризису 1973 г., который принципиально изменил соотношение сил продавцов и потребителей на международных энергетических рынках, и внедрению социально-экономической модели устойчивого развития, которая кардинально изменила процедуры принятия управленческих решений, узаконив приоритетность местного и регионального уровня. Так, значительный рост цен на нефть в период энергетического кризиса 1973 г. привел к следующим последствиям:
Все это открыло перспективы формирования макрорегиональных (наднациональных) энергетических рынков, что принципиально изменило их международную конфигурацию. Кроме этого, началось формирование нового рынка – рынка технологий в сфере энергетики, что во многом обусловило переход на постиндустриальный тип экономики для ряда стран – современных лидеров в этой сфере: Дании, Швеции, Германии, Финляндии, Нидерландов, Великобритании, Франции, Японии и др. «Альтернативная» энергетика обрела глобальный статус, благодаря заинтересованности компаний этих стран в обеспечении максимально возможной энергетической независимости от глобального рынка нефти и в экспорте собственных технологий.
В настоящее время, практически, только транспорт остается сектором, полностью зависимым от глобального рынка нефти и нефтепродуктов (см., например, рис. 2). Именно поэтому экспортно-ориентированные страны ЕС в значительной степени зависят от глобального рынка нефти, и именно в этом направлении ориентируется их политика достижения энергетической независимости.
Необходимо отметить, что анализ и прогнозирование развития глобальных рынков нефти и «альтернативных» энергетических ресурсов принципиально различны. Глобальный рынок нефти в настоящее время в значительной степени зависит от глобальных процессов с высокой степенью неопределенности, связанной с использованием протекционистских и политических методов борьбы в глобальной мировой экономике. Торговые войны, объявление различного рода санкций резко повышают неопределенность рынка «глобального» энергетического ресурса – нефти. Снижение роста мировой экономики обусловливает снижение спроса на нефть. Да еще и обусловливает неопределенность рынка природного газа.
Рис. 2. Энергетический баланс в транспорте Великобритании и Швеции [3]
В своем выступлении на Петербургском международном экономическом форуме – 2019, на сессии «Мировой энергетический сектор: вызовы и возможности» Министр энергетики Российской Федерации Александр Новак указал, что он насчитал около 8 тыс. различного рода санкций США за последнее время, направленных против стран, компаний и физических лиц. Таким образом, высока доля влияния непрогнозируемых внешних факторов на глобальный рынок нефти, которые производители не могут контролировать [7]. Именно поэтому столь важно для мирового сообщества, что основные поставщики нефти на мировой рынок – ОПЕК и Россия – сумели наладить взаимоотношения в совместном влиянии на рынок этого глобального ресурса.
Глобальный рынок «альтернативной» энергетики и технологий в этой сфере гораздо более определенный и предсказуемый, т.к. его основные векторы развития прогнозируются в соответствии с технологическими тенденциями и перспективами, определяемыми на мировом уровне. Ориентирами могут служить целевые установки Европейского Союза и отдельных стран по развитию национальных рынков и общего энергетического рынка ЕС. Ряд стран планирует сокращение и прекращение производства атомной генерации электроэнергии. Германия планирует к 2022 г. закрыть все атомные электростанции. Другие страны, наоборот, планируют строить новые АЭС. Всеми странами Европейского Союза, Японией, Китаем и другими важнейшими потребителями топливно-энергетических ресурсов определены целевые установки по сокращению использования угля, нефти и формированию пропорций между углеводородной и альтернативной энергетиками.
Риски, связанные с инвестированием в эти проекты, обусловлены скорее техническими и технологическими инновациями в сфере производства, сохранения и передачи электроэнергии, а не политической неопределенностью. В этом смысле прогнозирование перспектив развития рынка газа занимает промежуточное положение. Заметим, что в начале 2000-х годов в Европейском Союзе была осуществлена попытка перейти на новый глобальный энергетический ресурс – природный газ, который в сочетании с местными альтернативными ресурсами должен был стать основой для формирования макрорегионального европейского энергетического рынка. Проект предполагал создание общеевропейской инфраструктуры заправочных станций СПГ через каждые 400 км и КПГ через каждые 150 км [1]. В этой связи было запланировано создание трансъевропейской СПГ-инфраструктуры (см. рис. 3).
Предполагалось сформировать диверсифицированный рынок природного газа в Европе на основе трубопроводных поставок газа из стран акватории Северного моря, России, стран Африки и сжиженного природного газа (СПГ) из Катара, Тринидада и других стран. Падение цен на нефть в 2014-2015 гг. и последовавшее падение цен на природный газ привело к снижению конкурентоспособности СПГ, что обусловило проблематичность осуществления проектов построения транспортно-логистической использующей СПГ и КПГ, даже несмотря на положительную динамику цен на макрорегиональных газовых рынках.
В настоящее время наиболее заметной тенденцией развития международных энергетических рынков является рост значимости использования электроэнергии во всех секторах экономики: электрометаллургии, транспорте, химической промышленности и др. Принимая во внимание возросшую роль электроэнергии в топливно-энергетических балансах (ТЭБ) любых стран, особенно, в Европе и Китае, необходимо особое внимание уделять перспективам развития макрорегиональных рынков электроэнергии и связанным с ними рынкам топливно-энергетических ресурсов.
ТЭБ электроэнергетики стран ЕС наиболее динамичен с учетом современной политики по формированию рынков альтернативных энергетических ресурсов, таких как солнце, ветер, биотопливо, энергия бытовых и промышленных отходов. При этом рынки электроэнергии в Европе все в большей степени приобретают наднациональный (макрорегиональный) характер. В значительной степени это определяется трансграничным характером энергетического потенциала этих ресурсов. Глобальный характер ветров «западного переноса» обусловливает потенциальную основу развития ветровой электрогенерации в североатлантической зоне Европы. Именно поэтому в шельфовой зоне Ирландского и Северного морей расположены крупнейшие в мире ветровые парки, в том числе Walney Extension, London Array и др. Все девять европейских стран, имеющих непосредственный выход к Северному морю, подписали в 2016 г. Декларацию об усилении сотрудничества в сфере энергетики в регионе Северного моря. Основная идея декларации – объединить усилия в освоении и организации управления энергетическими ресурсами Североморского макрорегиона.
Рис. 3. Проект развития СПГ-инфраструктуры в Европе в 2010-2013 rr. [6]
Одним из направлений практической реализации подобной интеграции является проект «The North Sea Wind Power Hub», формируемый на Доггер-банке, представляющий собой электроэнергетический хаб, который способен аккумулировать и перераспределять электроэнергию различной генерации. Этому способствует и политика выделения «макрорегионов ЕС», которая, в том числе, направлена на формирование достаточно независимых макрорегиональных энергетических рынков, ориентированных на региональные ресурсы.
В то же время, необходимо учитывать, что электрогенерация на основе ветровой и солнечной энергии, а также биотоплива в Европе ограничена экологической емкостью геотории и, по-видимому, уже подходит к естественному пределу эксплуатации, как случилось в свое время с гидроэнергией. Поэтому общий рост энергоемкости хозяйства и образа жизни населения большинства европейских стран, повсеместное внедрение электротранспорта повышают конкурентоспособность природного газа, как наиболее экологичного из углеводородных ресурсов и транспортабельного энергетического ресурса. В этой связи, в настоящее время природный газ выполняет «страхующие» функции в электроэнергетике [5].
Макрорегиональный подход в формировании энергетических рынков позволяет интегрировать энергоресурсные потенциалы, внедрять общие системы энергоэффективности, успешно замещать нефтепродукты другими энергоресурсами стран и регионов – участников региональных систем. Это позволит максимально снизить риски политических и информационных факторов неопределенности глобальных энергетических и связанных с ними рынков. На макрорегиональном (наднациональном) уровне энергетических рынков может более эффективно осуществляться балансировка спроса и предложения рыночными методами.
Макрорегиональный подход в формировании энергетических рынков открывает широкие возможности для внедрения инструментов платформенной экономики в энергетическом секторе. На сессии «Стратегический вектор энергетических компаний в платформенной экономике» на ПМЭФ-2019 отмечалось, что транзакционный сектор экономики в экономически развитых странах уже в настоящее время оценивается на уровне 70% [8]. Деятельность энергетических компаний на основе платформенного подхода может стать новым форматом формирования макрорегиональных энергетических рынков. Это позволит решать проблемы удовлетворения роста потребительского спроса не только за счет количественного роста производства различных типов энергии, но и за счет внедрения технологий ресурсосбережения, энергосбережения, альтернативной энергетики, использующей местные и региональные ресурсы, а также более эффективного использования рыночных инструментов.
Внедрение «платформенных» подходов в региональной энергетике позволит решить проблемы интеграции потребителей и производителей, как крупных энергетических компаний, так и представителей малого бизнеса и даже отдельных владельцев домохозяйств на основе балансировки спроса и предложения непосредственно на потребительских региональных рынках. Это также может стать основой для начала процесса дедолларизации энергетических рынков. Внедрение методов «платформенной» экономики в энергетике в сочетании с макрорегиональной формой организации энергетических рынков позволит снизить факторы неопределенности за счет ухода от протекционистских, в том числе и секционных, методов, оставив их за «периметром» макрорегиональных границ.
ЛИТЕРАТУРА
© Бабич С.В., 2019
Станислав Витальевич Бабич – кандидат экономических наук, доцент кафедры региональной экономики Санкт- Петербургского государственного экономического университета.
Данная статья опубликована в специальном выпуске научного журнала «Известия Санкт-Петербургского государственного экономического университета» по итогам Петербургского международного экономического форума — 2019.
