Всемирные выставки были, пожалуй, самым ярким феноменом XIX века. Пафосные и ослепительные, они стали настоящим символом смены эпох. Детище великой промышленной революции, выставки окончательно утверждали ее явление, провозглашая: вот он, новый мир, бесповоротно приходящий на смену старым порядкам. Россия не осталась в стороне от процесса, быстро присоединившись к клубу передовых держав, и международные выставки немало этому способствовали.
Триумф прогресса
Разумеется, сама традиция выставок и фестивалей, где люди продают друг другу то, что произвели или вырастили, стара. Но Всемирные выставки стали событием совсем другого уровня: не фермеры и ремесленники, а целые империи, вымахавшие на инъекциях колониальных богатств и ошалевшие от бурных перемен, хвастались перед миром мощью и инновациями. В зрителей выставки должны были вселить уверенность в будущем — что изобилие товаров, производимых отныне машинами, а не ручным трудом, не иссякнет.
Первая выставка прошла в Великобританиив1851году — вряд ли могло быть иначе, учитывая, что именно эта страна была во всех смыслах флагманом промышленной революции. Без ложной скромности она получила название Великой выставки произведений промышленности всех стран. Прогресс воспринимался еще и как платформа для того, что в будущем станет называться глобализмом. Девиз первой выставки так и звучал: «Пусть все народы работают совместно над великим делом совершенствования человечества».
В том же духе были выдержаны девизы последующих выставок, убеждая народы, что ни один из них не может замкнуться в своей промышленности и нуждается во всех остальных.
Для первой Всемирной выставки в лондонском Гайд-парке выстроили Хрустальный дворец — павильон площадью более 90 тыс. кв. м. Он был сооружен с применением ажурного металлического каркаса, открывшим новую эру в архитектуре, и получился настолько большим, что в нем без труда поместились 25 тыс. человек, пришедших на открытие.
Несколько десятков стран представили более 100 тыс. экспонатов: здесь были станки, электрические машины, различные товары, паровые двигатели, сельскохозяйственная техника, произведения искусства — в общем, настоящий смотр достижений человечества. Успех был невероятным: за полгода выставку посетили более 6 млн человек, она принесла прибыли около 186 тыс. фунтов стерлингов (примерно 31 млн современных фунтов).
Догнать и перегнать
Российская империя, конечно, не могла оставаться в стороне в таком важном деле. Похожие мероприятия национального масштаба в России уже были регулярными. Первая Всероссийская промышленная выставка прошла в Петербурге еще в 1829 году, а к 1851-му их состоялось уже семь. Но Всемирную выставку в Лондоне игнорировать было нельзя: помимо любопытства к мировым инновациям и интереса к поиску новых торговых партнеров, нужно было показать и амбиции, ведь Великобритания уже становилась главным соперником России на мировой арене.
Двумя партиями, из Петербурга и Одессы, в Лондон отправили изделия из драгоценных камней и малахита с уральских, алтайских и петербургских гранильных фабрик, оренбургские пуховые платки, белугу и икру с Каспия, ювелирные украшения кавказских мастеров, роскошную мебель из Петербурга, богато украшенное оружие из Златоуста, фарфор и бронзу, мебель и ткани, бумагу и концертные рояли...
Экзотика с Востока привлекала большое внимание европейцев. Особый интерес вызвала коллекция малахитовых изделий с фабрики Демидовых, которые получили одну из трех российских Больших медалей выставки; еще две достались ювелирам Каммере и Зефтигену, а также фабриканту серебряных изделий Ивану Сазикову.
Россияне увезли из Англии 130 наград. Медалями была отмечена продукция Невской писчебумажной фабрики, Ижорских заводов, Императорской Александровской мануфактуры, Артинского завода и других предприятий. За представленные образцы железа и меди медаль получил Горный институт, наградили и знаменитую скульптурную группу «Укротители коней» работы Петра Клодта, ныне украшающую Аничков мост в Петербурге.
На лондонской выставке, самостоятельно и в порядке командировки, побывало около 800 россиян. Попасть туда простым зрителем было не так просто: помимо дороговизны билетов, нужно было еще получить разрешение на поездку, а в этом случае власти рассматривали прошения особенно тщательно (Николай I вообще полагал, что «те, кто выезжает за границу, возвращаются в Россию с самыми ложными и вредными о ней понятиями»). Зато участникам заграничные паспорта выдавали беспошлинно.
Помимо гордости за продукцию своей страны, им пришлось испытать и некоторую досаду: современники отмечали, что российская часть выставки брала шедеврами, а вот тяжелая промышленность, машиностроение в сравнении с иноземными конкурентами выглядели слабовато. В общем, становилось понятно, что здесь России еще есть к чему стремиться.
Императорское дело
Следующая Всемирная выставка проходила через два года в Нью-Йорке, но ввиду удаленности Россия на ней не присутствовала. С третьей, в Париже, тоже не срослось — в разгаре была Крымская война. Но на выставку 1862 года, которая снова состоялась в Лондоне, россияне отправили делегацию.
Готовились еще более основательно. В России престол занял Александр II, и было отменено крепостное право, что означало новое экономическое устройство. Годом ранее, в 1861-м, в Петербурге прошла Всероссийская выставка мануфактурной промышленности, и сразу после ее окончания часть экспонатов отправили в Лондон.
Основную часть коллекции вновь составляли металлы, минералы, ткани, продукты сельского хозяйства. Много наград получили изделия уральских металлургических заводов, в том числе литая стальная пушка 12-го калибра со Златоустовской оружейной фабрики: ее создатель Павел Обухов вскоре переберется в Петербург, где построит доныне известный Обуховский завод. Жюри отметило медалями галоши и прорезиненную одежду фабрики «Треугольник», шелка, обувь, табак, ситцы и парчу различных мануфактур, крымские вина, пуховые платки из Оренбурга — всего российские производители увезли с выставки 177 медалей и 80 «почетных отзывов». Традиционно высокое признание получили предметы роскоши: сервизы и вазы Императорских фарфорового и стеклянного заводов, ювелирные украшения, украшенное оружие.
Признание положительного эффекта от участия в России было столь высоко, что на выставку в Париже 1867 года отправился лично Александр II с сыновьями (там на него было совершено покушение — в императора пытался выстрелить поляк Антон Березовский). Прибыли и лидеры многих других стран, не только из Европы, но и из Алжира, Японии, Османской империи. Отчасти событие приобрело черты международного саммита: российский монарх, например, провел в Париже встречи с кайзером Вильгельмом I и канцлером Бисмарком. В области культуры Россия была полностью в своей стихии. Так, посетителям показали три настоящие русские деревянные избы, украшенные резьбой, сработанные «без винта и без гвоздя» на лесобирже Василия Громова. Для сборки изб на месте в Париж командировали семерых плотников, нарядив их в щегольскую одежду.
В воспоминаниях Громов писал, что «немало труда ему стоило уговорить этих мужичков-костромичей предпринять подобное путешествие: привыкши думать, что все иноземные царства за морем, они долго не могли поверить, что в Париж можно приехать посуху и скорее, чем в их родимый Галич». Внутри изб был досконально воспроизведен быт русского крестьянина.
Избы удостоились серебряной медали, а Громов — еще и ордена Почетного легиона. Но, конечно, не одними избами могла удивить Россия: вновь медали и отзывы получали российские ткани и оружие, электротехнические изобретения и ювелирные изделия, конфеты и консервы, мозаики и образцы природных богатств Сибири, архитектурные проекты и скульптура... Всего 478 наград, включая три Гран-при — один из них был присужден Александру II за содействие в улучшении пород лошадей на российских заводах.
Самодержец занимался в Париже не только политикой и продвижением орловских рысаков: в Елисейском дворце он встречался с нарочно прибывшей из Италии княжной Екатериной Долгоруковой — та впоследствии станет его второй морганатической супругой. А еще он привез из Франции последний писк техники — велосипед!
Новая Россия
В эпоху александровских реформ Петербург был полон решимости разрушить стереотипы о России как мрачном тираническом царстве, ставшие популярными с легкой руки таких авторов, как Астольф де Кюстин. Необходимо было изменить образ России и одновременно подчеркнуть ее самобытность и уникальную культуру, которая не противоречила европейской, а органично дополняла ее.
В 1873 году в Вене Александр II вновь посетил Всемирную выставку и здесь же подписал с императором Австро-Венгрии Францем-Иосифом союзный договор (будущий «Союз трех императоров»). Тут Россия уже не ограничилась избами, выстроив из дерева целые боярские палаты. Деревянное зодчество надолго стало визитной карточкой страны на таких мероприятиях.
Хотя основу промышленности в те времена составляли паровые машины, широко представленные в Вене, все больше появлялось разработок в области электротехники. И среди наших экспонатов была, к примеру, лампа Лодыгина. Но отечественный павильон в целом оказался почему-то беднее, чем даже экспозиция политехнической выставки, состоявшейся в России годом ранее. И сельскохозяйственный отдел был бессистемным и не отражал развития этой отрасли в России.
Зато большой ажиотаж публики вызвали военные экспонаты: крупнокалиберные пушки Пермского и Обуховского заводов оказались ничем не уступающими орудиям Круппа, равных которым, как раньше считалось, в Европе нет. И несколько неожиданным стал шумный успех «Наглядной азбуки» Павленкова и Блинова. Метод обучения чтению через связь букв с картинками был дотоле неизвестен, и европейские педагоги дали на азбуку самые лестные заключения, поспешив перенять опыт. «Русская „Наглядная азбука“ лучше всех до сих пор напечатанных и известных конференции руководств возбуждает самостоятельность учащихся, чем и может оказать неоценимые услуги школе», — говорилось в почетном отзыве.
В клубе лучших Российская экспозиция — снова с пушками, а также образцами товаров химической, металлургической, горнодобывающей промышленностей — стала самой посещаемой на выставке в Филадельфии 1876 года. За четверть века отношение к ним в России изменилось. Власти подумывали о том, чтобы пропустить мероприятие, но промышленники и торговцы завалили правительство просьбами об участии. И рынки США, и их достижения интересовали всех.
С каждым разом Россия все больше утверждалась в роли не реципиента технического прогресса, но его источника. В Париже в 1878 году настоящей сенсацией стали лампы накаливания Павла Яблочкова, которыми освещалась вся территория выставки. После этого их начали широко использовать для освещения и в Лондоне, и в Париже.
В 1893 году в Чикаго Николай Славянов продемонстрировал новый метод электродуговой сварки, а Пафнутий Чебышев — ряд оригинальных механизмов, в том числе «стопоходящую машину», прообраз современных шагающих роботов. Продукты традиционных ремесел, изделия из камня, меха, украшения, картины, как и прежде, вызывали восторг у публики. И если в области машиностроения все-таки по-прежнему наблюдалось отставание (по мнению современников, главным образом из-за того, что российские изобретения слабо внедрялись в производство на родине), то металлургическая продукция вызывала ажиотаж. Все отливки каслинского чугуна в Чикаго были распроданы в первые же дни.
На Всемирной выставке 1900 года, которая снова проходила в Париже, русский отдел уже оказался самым обширным по площади — около 24 тыс. кв. м. В нем выставлялись 2,5 тыс. российских производителей (для сравнения: в 1851 году Россия представляла всего 365 экспонентов). Российские власти бесплатно выделяли участникам помещение, взяли на себя расходы по пересылке экспонатов, страхованию в пути. Всего грандиозную выставку посетили более 50 млн человек!
Главный павильон русского отдела выстроили в стиле Московского Кремля, с башнями и разноцветной черепицей. Посетителей поражали аттракционами: так, они могли сесть в железнодорожный вагон, за окнами которого двигалась намотанная на цилиндры 900-метровая панорама с пейзажами Транссибирской магистрали.
За ее проект комитет Сибирской железной дороги и Министерство путей сообщения получили Гран-при выставки. Отдельно золотую медаль жюри во главе с самим Гюставом Эйфелем присудило инженеру Лавру Проскурякову за проект Красноярского железнодорожного моста через Енисей.
Россия приняла участие в 17 из 18 тематических отделов выставки 1900 года и получила 1589 больших и малых наград. Дмитрий Менделеев стал уже вице-президентом международного жюри. Именно здесь Александр Попов показал радиоаппаратуру под маркой «Попов — Дюкрете — Тиссо», здесь же впервые была продемонстрирована — и удостоилась медали — матрешка. Русские промышленники поражали зрителей всем, от стройматериалов до кружев; Гран-при получили не только шампанские вина «Нового Света» и шоколад фабрики «Эйнем» (ныне «Красный Октябрь»), но и проект Прохоровской мануфактуры по строительству жилья для рабочих.
Таким образом, за полвека, впитывая чужой опыт и перерабатывая его в собственные достижения, России удалось проделать невероятный маршрут — от страны, которая сама стеснялась своей отсталости, к стране, с полным правом занявшей место в клубе наиболее передовых держав своего времени и во многом опередившей своих учителей. На выставках начала ХХ века российские экспонаты также пользовались всеобщим интересом. Последующее участие в Первой мировой войне, революция и период разрухи, к сожалению, привели к тому, что этот маршрут пришлось пройти заново.
