В России в 2018 году было объявлено о начале реализации программы «Десятилетие детства», поэтому эксперты на сессии ПМЭФ-2019 «Государственно-частное партнерство в сфере благотворительности» уделили большую часть внимания вопросам, связанным с оказанием благотворительной помощи детям. В ходе сессии было обозначено значительное количество проблем, которые можно разделить на следующие группы.

1. Недостаточность государственных программ социальной поддержки населения.

В качестве примера ухудшающейся ситуации в социальной сфере были отмечены следующие: низкое качество услуг, оказываемых психоневрологическими интернатами; отсутствие помощи родителям детей-инвалидов, которые вынуждены круглосуточно ухаживать за больным ребенком, не имея возможности отдыхать; отсутствие, в достаточном объеме, реабилитационной помощи детям-инвалидам (например, на 150 тыс. нуждающихся в реабилитации детей-инвалидов с диагнозом ДЦП в РФ приходится примерно 14 тыс. мест в реабилитационных учреждениях) и т. д.

Кроме того, отмечалось, что система социальных служб в России имеет некий «карательный» характер (например, как основной способ помощи детям, оказавшимся в сложной жизненной ситуации, используется лишение прав их родителей и перемещение ребенка в детский дом), так что зачастую родители избегают обращений за помощью к социальным службам. При этом эксперты отмечали, что в сфере благотворительности отношения неравноправные: НКО «стоят с протянутой рукой» и просят деньги у бизнеса или государства, хотя все участники процесса оказания благотворительной помощи должны быть равноправными партнерами.

2. Разобщенность благотворительных организаций и лиц, желающих оказывать благотворительную помощь.

В настоящее время существует большое число потенциальных благотворителей, которые готовы помогать не только материально, но и оказывать какие-либо необходимые услуги нуждающимся. Однако отсутствие информационной базы нуждающихся в помощи, которая была бы доступна благотворительным организациям и частным благотворителям, затрудняет этот процесс. В соответствии с законодательством о защите личной информации благотворительные организации не могут получить сведения о тех, кому нужна помощь (например, о тех людях, которые должны принимать дорогостоящие жизненно необходимые лекарства, но не имеют средств на них). Кроме того, в России недостаточно авторитетных информационных ресурсов, которые бы освещали работу НКО, информировали бы потенциальных благотворителей о направлениях помощи, а также способствовали привлечению лиц, которые нуждаются в помощи, к тем, кто может ее оказать.

Эксперты отмечали отсутствие экосистемы благотворительности, которая должна включать в себя предпринимателей, частные компании, благотворительные фонды, профильные учреждения, объединяя их, в том числе информационно, с целью повышения результативности их работы и достижения синергетического эффекта.

3. Отсутствие методики оценки эффективности результатов благотворительности, эффективности вложений средств бюджетов и частных благотворителей.

Для контроля эффективности своей деятельности благотворители самостоятельно разрабатывают методики оценки результатов деятельности, а частные компании, участвующие в благотворительности, разрабатывают соответствующие внутренние положения о благотворительности. В результате эффективность оценивается фрагментарно и несистемно, оценка не осуществляется на уровне территории (например, субъекта РФ) или отрасли (например, здравоохранение, образование и др.). Как следствие отсутствия системного, ясного и открытого подхода к оценке деятельности благотворительных организаций, а также отсутствия стандартов информационной открытости и критериев «добросовестности» НКО падает доверие людей и организаций, которые хотели бы участвовать в оказании помощи нуждающимся, рождается мошенническое злоупотребление доверием благотворителей.

Для решения перечисленных проблем эксперты определили следующие меры:

• переориентировать некоторые медицинские учреждения на проведение реабилитации детей-инвалидов;

• инициировать обсуждение проблем работы психоневрологических интернатов, рассмотреть возможность передачи детей-инвалидов в семьи-опекуны;

• создать систему, при которой НКО смогут за счет средств бюджета сопровождать проблемные семьи, оказывать им моральную и психологическую поддержку, мирить участников конфликтов и т. п.;

• провести широкое обсуждение необходимости создания информационной базы нуждающихся в помощи, которая была бы доступна благотворителям;

• содействовать освещению в средствах массовой информации деятельности благотворительных организаций, рассказывать о видах оказываемой помощи, способах ее получения, возможности стать благотворителем;

• создать методику оценки эффективности работы благотворительных организаций, которая не должна быть сосредоточена только на оценке количества проводимых мероприятий и объема использованных средств, а должна измерять социальный эффект благотворительности; выработать стандарты и критерии добросовестности НКО.

В целом на сессии разговор велся о проблемах благотворительных организаций (НКО) и корпораций, реализующих различные программы помощи социально незащищенным категориям граждан и участвующих в решении социальных проблем регионов. Собственно о ГЧП эксперты не говорили, что было обусловлено неоднозначностью названия самой секции («Государственно-частное партнерство в сфере благотворительности») и выбором выступающих на секции (представителей НКО и организаций-благотворителей).

В названии сессии совмещены два понятия, которые можно понимать в широком смысле слов и в узкоспециальном. Если говорить в широком понимании, то, видимо, имелась в виду тема поддержки государством благотворительности, и именно так ее и восприняли эксперты. Например, эксперт Дмитрий Поликанов, президент Фонда поддержки слепоглухих «Со-единение», председатель совета Форума Доноров, отметил, что ему в названии секции «нравится слово „партнерство“, потому что очень важно развивать именно партнерство между сторонами». Далее он пояснил, что у трех сторон, взаимодействующих при оказании благотворительности (институтов публичной власти, предпринимательского сообщества и гражданского общества, представленного совокупностью НКО) должны быть равноправные отношения, но в настоящее время «НКО — это, чаще всего, организации с протянутой рукой, которые приходят к бизнесу или государству, а нужно, чтобы это с каждым годом превращалось во взаимную работу и партнерство».

Если же воспринимать слова «благотворительность» и «государственно-частное партнерство» в узкоспециальном смысле, который в том числе закреплен законодательно, то происходит смешение разных трудносовмещаемых понятий. Проблема состоит в том, что в РФ для обозначения сотрудничества государства и бизнеса в части решения социальных задач, которое сопровождается передачей ресурсов, используются несколько терминов: «благотворительность», «социальное партнерство», «государственно-частное партнерство». Благотворительность по своей сути является безвозмездной передачей каких-либо ресурсов нуждающимся без встречных юридически закрепленных обязательств предоставления чего-либо взамен. В соответствии с законом^[1] в России под благотворительной деятельностью понимается добровольная деятельность граждан и юридических лиц по бескорыстной (безвозмездной или на льготных условиях) передаче гражданам или юридическим лицам имущества, в том числе денежных средств, бескорыстному выполнению работ, предоставлению услуг, оказанию иной поддержки.

Государственно-частное партнерство в широком понимании представляет собой совокупность форм долгосрочного взаимодействия государства и бизнеса для решения общественно значимых задач на взаимовыгодных условиях. В соответствии с законом России^[2] ГЧП — юридически оформленное на определенный срок и основанное на объединении ресурсов и распределении рисков сотрудничество публичного партнера, с одной стороны, и частного партнера, с другой стороны, которое осуществляется на основании соглашения о ГЧП.

Цели благотворительности и ГЧП различаются: у благотворительности — это безвозмездная социальная поддержка и защита граждан, включающая улучшение материального положения малообеспеченных, социальную реабилитацию безработных, инвалидов и иных лиц, которые не способны самостоятельно реализовать свои права и законные интересы; содействие укреплению мира, дружбы и согласия между народами, предотвращение социальных, национальных, религиозных конфликтов, содействие укреплению престижа и роли семьи в обществе и другие гуманистические цели. Целью введения ГЧП в России является создание условий для привлечения инвестиций в экономику и повышения качества товаров, работ, услуг, организация обеспечения которыми потребителей относится к вопросам ведения органов государственной власти и органов местного самоуправления.

Таким образом, у благотворительности и ГЧП разные вектора: благотворительность не предполагает получения дохода, а в ГЧП не только предполагает, а получение дохода может даже гарантироваться государством. Именно разнородность двух понятий и вызвала непонимание и у спикеров сессии: Муслим Хучиев, Председатель Правительства Чеченской Республики возразил Яну Яновскому, соучредителю благотворительного фонда «Друзья», что не понимает, как можно «зарабатывать на благотворительности». При том, что Ян Яновский говорил, по сути, тоже не о благотворительности, а о социальном партнерстве, которое является экономической деятельностью, связанной с предоставлением товаров и услуг, имеет двойную цель — создание социальной и экономической ценности — и занимает нишу между благотворительностью и ГЧП, хотя и не прописано законодательно в РФ. В развитие предложений экспертов можно рекомендовать использовать потенциал ГЧП для решения одной из сформулированных на сессии проблем — отсутствие информационной базы нуждающихся в помощи. В соответствии с законодательством о ГЧП частный партнер может быть привлечен к созданию баз данных и информационных систем, в т. ч. государственных, поэтому на законодательном уровне может быть принято решение о формировании нужной благотворителям базы данных, а ее создание и ведение может быть предоставлено частному инвестору. На принципах ГЧП также может осуществляться строительство и эксплуатация объектов здравоохранения и санаторно-курортного лечения, объектов образования, культуры, спорта, объектов, используемых для организации отдыха граждан и туризма, иных объектов социального обслуживания населения. Благотворители хорошо знают масштаб и специфику социальных проблем, а также «узкие места» социальной сферы, на которых нужно сосредоточить усилия, поэтому их целесообразно активно подключать к формированию предложений о заключении соглашений о ГЧП. Например, публичный партнер мог бы создать типовое предложение о переориентации некоторых медицинских учреждений на проведение реабилитации, о которой говорилось на сессии. Также могли бы быть сформированы предложения о заключении соглашений о ГЧП в сфере образования при подготовке управленцев в сфере социального партнерства.

В настоящее время в России отмечается высокая готовность общества заниматься благотворительной деятельностью. По состоянию на конец 2018 года было зарегистрировано 11664 общественных объединений и некоммерческих организаций, являющихся благотворительными, при этом за 2018 год их количество возросло на 8% (на 927 ед.)^[3]. По данным исследований, 56% ведущих глобальных компаний за 2016–2018 гг. увеличили затраты на корпоративную благотворительность, причем у 31% компаний этот рост превысил 25%^[4]. По оценкам экспертов, в России у крупных компаний наблюдаются те же тенденции, так что необходимо на государственном уровне содействовать этим процессам.

---

[1] Федеральный закон от 11.08.1995 N 135-ФЗ «О благотворительной деятельности и добровольчестве (волонтерстве)» // http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_7495/.

[2] Федеральный закон от 13.07.2015 N 224-ФЗ «О государственно-частном партнерстве, муниципально-частном партнерстве в Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_182660/.

[3] Официальный сайт Федеральной службы государственной статистики [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.gks.ru , свободный.

[4] Все о лидерах 2018: по материалам проекта «Лидеры корпоративной благотворительности — 2018» [Электронный ресурс]. — М.: Форум Доноров, 2018. — 284 с. Режим доступа: http://www.donorsforum.ru/wp-content/uploads/2018/12/Lider2018_web.pdf, свободный.

Эксперт:

Александр Казбекович Нинциев, кандидат экономических наук, директор Научно-образовательный центр «Центр развития, оценки качества и эффективности проектов государственно-частного партнерства» Санкт-Петербургского государственного экономического университета.

Экспертные аналитические заключения по итогам сессий деловой программы Форума и любые рекомендации, предоставленные экспертами и опубликованные на сайте Фонда Росконгресс являются выражением мнения данных специалистов, основанном, среди прочего, на толковании ими действующего законодательства, по поводу которого дается заключение. Указанная точка зрения может не совпадать с точкой зрения руководства и/или специалистов Фонда Росконгресс, представителей налоговых, судебных, иных контролирующих органов, а равно и с мнением третьих лиц, включая иных специалистов. Фонд Росконгресс не несет ответственности за недостоверность публикуемых данных и любые возможные убытки, понесенные лицами в результате применения публикуемых заключений и следования таким рекомендациям.