Мы сегодня говорим о том, что принудительные работы и создание сети исправительных центров — это вопрос не только гуманизации, но и вопрос, который направлен на ресоциализацию гражданина. Очень важно чтобы гражданин получал и какую-то профессию, и специальность. <…> Сегодня у нас 20 тысяч мест в исправительных центрах, мы планируем довести эту цифру до 80 [тысяч мест. — Ред.] — Вуколов Всеволод, Заместитель Министра юстиции Российской Федерации.
У этого вида наказания — две главных сути. Первое — работа, приучение к труду, а труд всегда отвлекает от каких-то плохих мыслей, дает возможность зарабатывать деньги, содержать семью, себя, адаптироваться к жизни в обществе. Второй — важный как раз в плане того, что люди не брошены, они под надзором, под контролем — они все свободное время должны находиться в исправительном центре в общежитии, но с разрешения администрации покидать его по различным причинам: по бытовым, по социальным. <…> Законом предусмотрено, что с зарплаты осужденных к принудительным работам удерживается от 5% до 20% в доход федерального бюджета — Матвеенко Александр, Временно исполняющий обязанности заместителя директора, Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН России).
Очень хорошая мотивация для людей: постепенно возвращаться в общество — Холодов Александр, Член, Общественная палата Российской Федерации.
Когда вводится в действие исправительный центр, то граждане думают, что речь идет о контингенте, связанном с лишением свободы. Наша задача — объяснить, что эти люди дисциплинированные, но при малейшем нарушении могут быть возвращены в исправительное учреждение. Поэтому люди эти работают на обычном предприятии, они носят гражданскую одежду, зарабатывают деньги <…> и практически ведут обычный образ жизни — Вуколов Всеволод, Заместитель Министра юстиции Российской Федерации.
Тем людям, которые переживают за то, что есть опасность, когда рядом с ними есть исправительный центр, я отвечу так: опасно сейчас не строить исправительный центр. Потому что если мы их не строим, мы выпускаем людей, которые освобождаются в никуда, и эти люди остаются неприкаянными. Сейчас мир так быстро меняется, что человек, [отбыв большое наказание — Ред.] будто возвращается на другую планету, он не умеет пользоваться ничем — госуслугами, банковскими картами. <…> Исправительный центр — это та ступенька, которая позволила бы нам понаблюдать за ними, посмотреть, как они справляются, проконтролировать и помочь — Меркачева Ева, Член, Общественная наблюдательная комиссия г. Москвы.
Общественный контроль. Мы сегодня ушли из-под юрисдикции Европейского комитета по противодействию пыткам. <…> С каждым годом он политизировался, мы видели, что его определенные категории людей волнуют. Тем не менее он был <…> полезен. Сегодня ОНК нужно допускать в автозаки, в помещения в судах, в места, где содержатся лица, которым назначено принудительное лечение. Общественный контроль мы должны укрепить — Москалькова Татьяна, Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации.
Первый такой центр был создан в Новгородской области, первый пилот у нас прошел. <…> У регионов есть масса проблем с загруженностью предприятий, с рабочей силой. Гораздо правильней их решать не за счет привлечения мигрантов из других стран, а дать возможность нашим с вами согражданам, которые хотят работать, это сделать. На одном из предприятий появился такой центр, сейчас таких уже три, еще несколько строят, подготавливают, ремонтируют. <…> Это пищевые предприятия, это сельскохозяйственные предприятия, это предприятия обрабатывающей промышленности — Никитин Андрей, Губернатор Новгородской области.
Главное — идет инициатива, <…> около 250 предприятий по стране тоже исходят из того, что им такая рабочая сила нужна — Вуколов Всеволод, Заместитель Министра юстиции Российской Федерации.
