Концепция открытости 2.0. Как должна строиться политика открытости государства в России

Если год назад всего три ведомства у нас попадали под рейтинг самой высокой открытости <…> сейчас 21 ведомство попало в этот рейтинг. Больше 60 министерств и ведомств улучшили существенно свои позиции. Хочу сказать, что в прошлом году половина ведомств отвечала на вопросы граждан, а половина нет, хотя это требование закона. Сейчас уже 63 из 70 ведомств прошли наше тестирование. <…> Качество ответов тоже становится лучше, они становятся менее формальными — Кудрин Алексей, Председатель, Счетная палата Российской Федерации.

Портал regulation.gov.ru всем известный шел сильно со скрипом. Никто не понимал, почему Минэк ко всем пристал, чтобы проекты актов вывешивать на портале. Начиналось все с оценки регулирующего воздействия. Я помню, мы на сайте Минэкономразвития в разделе „Новости“ писали, что мы с сегодняшнего дня обсуждаем проект приказа Минсвязи, например, и люди в Минсвязи были очень удивлены, почему это в новостях на сайте Минэкономразвития. <...> И все это трансформировалось в портал regulation.gov.ru, и сейчас он — часть нашей жизни. <…> Это серьезно изменило отношение, это серьезная открытость — Херсонцев Алексей, Статс-секретарь – заместитель Министра экономического развития Российской Федерации.

Данных становится больше с каждым годом, доступных данных. Ну например, некоторое время тому назад стали публиковать все результаты голосования, раньше этого не было. Их добывали еще, я это помню <…> Идет цифровизация задним числом тех созывов (Государственной Думы. — Прим. ред.), которые не были оцифрованы в достаточной степени, и это тоже для исследователей и для студентов очень хорошо. При этом по какой-то загадочной причине происходит исчезновение из публичной доступности агрегированных данных — Шульман Екатерина, Политолог, кандидат политических наук.

Для меня открытость — это абсолютно экономическая категория. Это не просто „бантик“, чтобы мы казались красивее и взаимодействовали с населением. Это не должно быть абсолютно мероприятием искусственным или формальным. В этом смысле для меня это абсолютно экономическая категория, повторю, это использование данных, это прогнозирование нашей работы, это доверие — Кудрин Алексей, Председатель, Счетная палата Российской Федерации.

Открытость экономики, открытость органов государственной власти и ее влияние на экономику, на самом деле, действительно подкреплено очень большим массивом именно исследований академических, которые все показывают, что открытость, на самом деле, является очень важным компонентом качества государственного управления, и это просто один из столпов качества государственного управления, который в свою очередь уже, безусловно, имеет огромное влияние на экономический рост в различных странах — Ениколопов Рубен, Ректор, Российская экономическая школа (РЭШ).

Все-таки ключевые механизмы, которые влияют уже на макроуровни, на экономический рост — это именно доверие, доверие граждан. <…> Это действительно очень важно — доверие, которое существует у граждан по отношению к государству, у бизнеса по отношению к государству, и на самом деле, конечно же, безусловно важно доверие обратное, от государства к бизнесу. Специфика России заключается в том, что уровень доверия в России крайне низкий, и это огромная проблема, потому что есть, действительно, опять же, научные исследования, которые показывают, насколько это важное упущение России. Если уровень доверия в России поднять до уровня Швеции, то это плюс 60 % ВВП <...> мы могли бы уже поддерживать в таком устойчивом состоянии, поэтому, на самом деле, нельзя недооценивать важность доверия. <…> Когда есть прозрачность, тогда понятно, какие правила, почему они принимаются и так далее. Это сильно увеличивает доверие — Ениколопов Рубен, Ректор, Российская экономическая школа (РЭШ).

Действительно, складывается мнение от органов нашей власти очень часто <…> что когда наш какой-то прекрасный орган власти хочет выпустить какое-то постановление, даже закон, и пытается его продвинуть, не то что конечный потребитель, эксперты <…> не могут понять, что обозначает та или иная формулировка в этом законе. <…> Как реагируют наши простые граждане? Наши простые граждане привыкли, что сначала 90-х годов, а те люди, которые постарше поколение, они это вообще хорошо знают, что обычно, если государство что-то предпринимает, они не понимают, что это такое, значит, их хотят обмануть. В этот момент доверие снижается. <…> Качество задач должно быть другим — Абрамов Константин, Генеральный директор ВЦИОМ .

Вот это самое отсутствие связи довольно часто между тем, что мы видим, и тем, на что мы можем повлиять, и также отсутствие связи между тем, что граждане хотели бы видеть в работе ФОИВов, и тем, что этот ФОИВ воспринимает как руководство к действию или хотя бы рекомендацию, — это тот, так сказать, пробел, или разрыв, который может быть вот в эти 10 лет <…> или может быть, побыстрее хотелось бы закрыть — Шульман Екатерина, Политолог, кандидат политических наук.

Одно из наших достижений — это работа Общественных советов. Но они зачастую становятся карманными при ведомствах, они не публикуют свои повестки, свои планы, свои результаты, отчеты. Вот мы на это обратили внимание. На конец апреля Общественные советы действовали уже при 60 ФОИВах, появилось несколько новых советов после наших прошлогодних, предыдущих отчетов. И они стали активнее самую хотя бы необходимую информацию выдавать — Кудрин Алексей, Председатель, Счетная палата Российской Федерации.

Они (Общественные советы. — Прим. ред.) довольно часто заполняются отставными сотрудниками того самого ведомства, при которых они созданы, а не, например, журналистами, работающими в этой отрасли и пишущими о ней, которые были бы там более логичными членами. И второе: их рекомендации не привязаны к процессу принятия решения, не присоединены к нему. <…> Вот эта вот неприкрученность вообще большое проклятие такого рода структур, которые политология называет новыми формами репрезентативности — Шульман Екатерина, Политолог, кандидат политических наук.

Цифровизация, язык, человечность, неравнодушность — все это мы должны продвигать вместе с экспертами, привлекая на площадки Общественных советов. И конечно же, то, что, к сожалению, сейчас решения Общественных советов не входят в рамку, в регламент принятия тех или иных законов, — это главная проблема, потому что, действительно, их используют формально для того, чтобы иметь в кармане, либо фасадно для того, чтобы иметь пиар хороший. Но в регламенте принятия решений экспертиза Общественных советов сегодня, к сожалению, не играет важной роли. Хотелось бы, чтобы это изменилось — Абрамов Константин, Генеральный директор ВЦИОМ .

Что касается диалога, в социальных сетях сейчас работают 58 из 70 ведомств. И опять же, стали лучше ответы на запросы граждан, более продвинутые практики, больше дружелюбия появилось в общении <…> Перестали спрашивать: „А зачем нам вообще социальные сети нужны?“. Короче, все понимают, что за этим будущее, все над этим работают, и органы власти, и не только в России — Кудрин Алексей, Председатель, Счетная палата Российской Федерации.

Общение в социальных сетях — это тоже новая форма репрезентативности. Граждане таким образом какие-то, я бы сказала, квазипарламентские площадки образуют в комментариях к Instagram или в любых других социальных сетях. И кстати, приходится видеть, что тег с упоминанием ведомства гораздо быстрее приносит вам реакцию, чем обращение по официальным каналам. И это, в общем, тоже метод, тоже способ — Шульман Екатерина, Политолог, кандидат политических наук.

Картина сейчас становится более мозаичной, откуда люди получают информацию. Те люди, которые напрямую обращаются в ведомство, их не так много. С этими целевыми группами, слава богу, государство научилось работать. Здесь главные задачи такие, чтобы была возможность, была инфраструктура, они понимали, куда обращаться в случае той либо иной проблемы, было это окно, куда подойти, чтобы могли обратиться. И второе, самое главное, это оттуда чтобы они получили адекватный ответ — Абрамов Константин, Генеральный директор ВЦИОМ .

Надо разделять целевую аудиторию, когда мы говорим о том, как преподносятся данные. <…> Есть простые граждане, среднестатистические, которым очень важно доносить информацию в доступном виде. <…> Второе — это эксперты <…> и тут очень важна стандартизация, на самом деле, потому что самые интересные выводы можно делать, когда вы сравниваете данные разных министерств и ведомств. <…> И на самом деле, есть третья группа — это такие узкие эксперты, но не в правительстве, а из академической сферы, из вузовской, может, избранные журналисты, которым в принципе полезно было бы открывать данные в гораздо больших объемах, в тех, в которых в принципе все ограничения законодательные и так далее не позволяют эти данные делать публичными, но в каком-то закрытом контуре. <...> Это очень полезно, потому что сторонние эксперты, получив данные, особенно из экономической сферы <…> могут сделать гораздо более глубокие выводы, которые будут полезны самим министерствам и ведомствам — Ениколопов Рубен, Ректор, Российская экономическая школа (РЭШ).

Все-таки понятность языка — очень важный момент. Знаете, когда начинаешь четко излагать все, что было написано логичнее, выясняется, что там не очень большое содержание, а то может, скрыт другой смысл. Поэтому понятность изложения, логичность — это важнейший аспект вообще открытости — Кудрин Алексей, Председатель, Счетная палата Российской Федерации.

Объем данных, который доступен, достаточно высок. Другое дело, что не всегда эти данные представлены, так сказать, в user-friendly формате. Не всегда неспециалисту понятно, каким образом до них добраться и что они на самом деле обозначают. Но данные как таковые, являются, конечно, хлебом и молоком для исследователя, для представителей социальных наук. Они важны для журналистов <…> поскольку помогают им понимать, чем на самом деле заняты органы госвласти, а не пересказывать разговоры тех, кого они считают ньюсмейкерами. Но для граждан, для, так сказать, потребителей государственных услуг важна не столько открытость как таковая, сколько публичность. То есть не только возможность знать, что там в госоргане происходит, чем он занят, какие решение он принимает, но и возможность, во-первых, получить обратную связь, ответ на свой запрос, и, во-вторых, возможность повлиять на это решение — Шульман Екатерина, Политолог, кандидат политических наук.

Мы меняем отношение в целом к нашей информации. Мы начали мыслить в категориях продуктов, которые мы готовим, и целевых аудиторий, которые эти продукты потребляют. Для каждой аудитории есть свой собственный канал внесения информации, свой продукт, свой язык общения. Каждое управление в Росстате определило свои продукты, определило свои целевые аудитории и определило механизмы доведения — Малков Павел, Руководитель Росстата .