Экспертное заключение подготовлено по итогам сессии ПМЭФ-2023 «Нация креатива: региональные инициативы и международные партнерства в творческой экономике».
1. Проблемы формирования отрасли творческих индустрий
Мероприятием стартового дня ВЭФ-2023 стал Форум Креативного Бизнеса. Рассматриваемая нами сессия указанного форума обнаружила ряд проблем, сопровождающих формирование отрасли творческих индустрий на Дальнем Востоке России. Во-первых, участники сессии, модерируемой заместителем генерального директора АО «Газпром-медиа Холдинг» Юлией Голубевой, не раз отмечали зыбкость концептуального фундамента самоопределения данной отрасли. Ее становление долгое время происходило стихийно и «снизу» без вмешательства государства. Но как отмечала медиатор, творческие индустрии есть, в этой сфере заняты многие, чувствуя тему на кончиках пальцев, рассчитывая на улучшение условий своего труда.
Во-вторых, формирование этой новой отрасли и ее поддержка осуществляются по алгоритму поддержки технологического предпринимательства с инфраструктурой, создаваемой по лекалам Сколково, ныне уступившему свое лидерство сети Инновационных научно-технологических центров (ИНТЦ). Дальневосточный регион в обоих случаях рассматривается из Москвы как удобное место для размещения структур вывода отечественных продуктов на внешние рынки, понимаемого через компетенции «продаж себя» и соответствующей этому «упаковки». Подчеркивается близость огромных внешних рынков, но при этом игнорируется их национальная специфика, не понимается сама направленность тренда креативных индустрий.
В-третьих, трактовка последних происходит преимущественно с ориентацией на западную модель «трех Т» Р. Флориды (таланты, технологии, толерантность), подменяющей творчество креативностью, сводимой к «любому выражению человеком своей индивидуальности» (председатель правления Фонда «Сколково» Игорь Дроздов). Азиатское переосмысление этой сферы деятельности не берется в расчет. Несмотря на довольно широкое обсуждение проблематики формирования отрасли творческих индустрий в ДФО, произошедшее 26-27 мая 2023 г. во Владивостоке благодаря Фестивалю-форуму «Российская креативная неделя. Дальний Восток», без внимания осталась судьба регионального исторического наследия, включаемого в производство такого рода. Хотя указанный форум обнаружил, что разработка мастер-планов агломераций ДФО сопровождается поиском стратегических решений в области развития творческих (креативных) индустрий, что существует необходимость в работе постоянной платформы смыслового, методологического, технологического и др. обеспечения креативных индустрий региона с акцентом на соответствующем освоении его историко-культурного наследия.
2. Опыт трансформации модели креативной экономики и проблемы трансферта
Как известно, креативные индустрии представляют собой складывающуюся систему отраслей, производящих культурные и научные ценности с высокой добавленной стоимостью, позволяющих переводить их содержимое в цифровую форму для дальнейшей коммерциализации. Очевидно, первая официальная практическая встреча в ДФО с темой креативной экономики состоялась после подписания в 2016 году Договора о реализации проекта развития (мастер-плана) Владивостокского городского округа, подписанного 16 декабря между японской компанией «Никкен Секкей ЛТД» и российским Фондом единого института развития в жилищной сфере. Это произошло в продолжение инициативы премьер-министра Японии Синдзо Абэ, предложившего на Восточном экономическом форуме сделать Владивосток «более комфортным для жизни».
Японские специалисты, указав на низкий коэффициент использования порта, стали продвигать идею преобразования владивостокского портового района в общественно значимое место, где транспортно-логистические кластеры заменят креативные. Они руководствовались представлением о будущем Владивостока в качестве «ворот в инновации», подразумевая формирование здесь нового для России уклада креативной экономики в тесной взаимосвязи с туристическим и образовательным кластерами, с приоритетным сохранением окружающей среды [1].
К этому времени план создания креативной экономики уже был реализован в 2006-2012 гг. в Сингапуре, с 2010 г. — реализовывался в Японии, а с 2013 г. — в Республике Корея. Теоретически её связывают с формированием постиндустриальной экономики (точнее «постинформационного сетевого общества») на основе развития креативных отраслей с помощью кооперации культуры и производства, сферы Интернета и реального мира, различных производств и видов занятости, освоения внутреннего и внешнего рынка.
В стоимости продуктов творческой индустрии подчеркивается значительная доля когнитивной составляющей. В этом ключе в 2017 году была издана концептуальная книга «Прекрасная Япония! Поиск для выбора ключевых слов к Олимпиаде 2020», подготовленная Отделом творческих индустрий, коммерции и информационной политики Министерства экономики, торговли и промышленности Японии по результатам обсуждений, касающихся традиционных японских чувств и ценностей как основы создания товаров и услуг, продвигаемых за рубеж [2].
Еще недавно считалось, что сферы постиндустриальной экономики — преимущество стран «коллективного Запада». Структура экономики развивающихся и переходных экономик якобы не позволяет эффективно развивать таковые по причине неполноты индустриального базиса. Но уже в 2015 году экспортный оборот креативных и культурных индустрий развивающихся стран впервые превысил аналогичный показатель развитых стран. В этом плане значительный интерес представляет китайский опыт развития постиндустриальных сегментов экономики [3].
По мнению исследователей, в Китае политика развития креативного сектора экономики трансформирует ранее упоминавшуюся модель «трех Т» в расширенную версию «четырех Т»: таланты, технологии, традиции (китайские), тенденции (западные) [4]. Еще в 2001 г. Министерством культуры КНР был опубликован первый национальный пятилетний план культурной индустрии. Особенностями развития креативных индустрий в КНР являются: значительная роль государства в развитии креативного сектора; восприятие культуры и творчества как средства гармонизации в обществе в отличие от западного «ресурсного» подхода; отсутствие четкого деления культуры в целом и культурных продуктов на массовый и элитарный сектора [5].
Основными элементами китайского ландшафта креативных и культурных индустрий, как и в других странах, выступают креативные кластеры. Они представляют собой урбанистическую экосистему, в которой культурные и креативные продукты и услуги не только производятся и предоставляются, но и потребляются. Кластеры интегрируются в городское пространство, преобразуя таковое и оказывая инновационно-творческое воздействие на агломерацию в целом, как и более масштабную зону.
Масштабной зоной подобного рода — новой человекоцентричной формой пространственного развития социалистического Китая — может считаться дельта реки Янцзы, включая города Шанхай, Ханчжоу, Сучжоу, Нанкин, острова архипелага Чжошуань. Сегодня это — регион, на который в основном сориентирован китайский транзитный грузопоток из владивостокского мультипорта. Отметим, что указанные кластеры в городах часто включают в себя креативные индустриальные парки.
3. Творческие индустрии и роль исторической политики в их поддержке
В ДФО, при очевидной малочисленности населения и продолжающемся его оттоке, как нигде, ощущается потребность в талантах и творцах. Так было всегда, но построение новых цепочек создания стоимостей высветило это сильнее, как и нехватку новых человекоцентричных форм пространственного развития, предоставляющих людям с творческими амбициями, готовым работать на благо страны, возможности для самореализации.
На наш взгляд, для вовлечения в созидательное творчество надо вернуть население региона к осмысленному деланию Истории, дать ему возможность ощутить себя в большом пространстве и времени, но без догматической зашоренности или полной релятивности в риск-восприятии каждого текущего момента. В этой связи особое значение приобретает историческая политика, которую предлагаю понимать не просто как консолидацию населения страны на основе государственной версии истории, но еще и как бытование конструируемых образов прошлого в публичной сфере, в различных массовых практиках репрезентации исторического знания, при участии и важнейшей роли медиатизации.
Последнюю определим как влияние средств коммуникации, способов передачи информации, а также образуемой ими среды, на общественные и политические процессы.
Полем битвы исторической политики является массовое сознание с образами исторического прошлого и, как ни странно, будущего. Так, еще в 2003 году американские представители «цифровой истории» Томас и Айрес, осваивая жанр многослойной электронной книги, были озабочены проблемами создания «интересных и социально полезных нарративов»: как представить нарратив более эффектно, как репрезентовать событие и изменение в истории, как более точно анализировать язык, как сделать визуализацию столь же убедительной и полной, как нарратив[6,7]. В 2020 году концептуально-политическая рамка этой деятельности была представлена в третьем по счету докладе о ноополитике, подготовленном сотрудниками РЭНД Корпорэйшн Дж. Аркилой и Д. Ронфельдом под названием «Чья история выиграет: возвышение ноосферы, ноополитики и государственного управления в век информации» [8].
Очевидно, что инженерия культурной памяти становится частью «индустрии контента», использующего наследие. Она же, в свою очередь, относится к вышеупомянутым творческим индустриям. Осуществляя трансферт новой для России формы уклада, необходимо учитывать её связь с такой опасной тенденцией медиатизации как "разрушение правды«[9]. Необходимо с помощью цивилизационного самоопределения на индивидуальном, групповом, общегосударственном и международном уровнях сферы публичной и политической коммуникации целенаправленное противодействие негативным последствиям, создаваемым «индустрией контента».
Важнейшим становится вопрос о проектировании комплексной деятельности по созданию комплексов для трансграничного взаимосоразвития, использующих творческие эффекты стыка исторических эпох и цивилизаций. Неся в себе функционал хаба, такие комплексы видятся средством предотвращения межцивилизационных разломов. Предпосылкой для работ такого рода во Владивостоке является ведущееся здесь в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 7 мая 2018 г. № 204 «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» строительство культурно-образовательного и музейного комплекса, где по плану будет базироваться и Школа креативных индустрий как подразделение Приморской Высшей школы музыкального и театрального искусства — филиала Российского государственного института сценических искусств (РГИСИ).
Кроме того, во Владивостоке реализуется проект по созданию на острове Русский международного научно-образовательного и технологического кластера, осуществляется развитие вновь созданного Государственного объединённого музея-заповедника истории Дальнего Востока имени В.К. Арсеньева, включающего в себя Музей-заповедник «Владивостокская крепость»; существуют традиции проведения Владивостокской Биеннале визуальных искусств (1998-2017), Владивостокского урбанистического форума (2014), Восточного экономического форума (2015-2023) и др..
С учетом сказанного, видится важным приступить к проектированию во Владивостоке на принципах краудсорсинга и «поверх» уже осуществляемых проектов специального Межцивилизационного творческого хаба, близкого по жанру креативному технологическому парку — инфраструктуры поддержки проектов творческих индустрий, обращенных к историческому наследию, создающих образы общей судьбы народов региона на стыке разных эпох и цивилизаций, сопрягающих лучшие практики очеловечивания, представленные в образцах отечественной и мировой классики.
Эта цель возвращает нас к идее проекта конгресс-выставочной и культурно-познавательной туристской дестинации «Босфор Восточный», как гуманитарно-политическому фактору привлекательности свободного порта Владивосток, представленного администрацией города на ВЭФ еще в 2015 г. в развитие позже трансформировавшегося поручения Президента РФ от 15 ноября 2014 г. № 2670-ПР «создать во Владивостоке Центр культуры народов Востока».
Список источников.
1. Концепция разработки Мастер-плана Владивостока. Материалы для первого обсуждения. Nikken Sekkei & Nikken Sekkei Research Institute, 2017.
2. Wonder NIPPON! The search for key words for 2020! Ministry of Economy, Trade and Industry, 2017. 64 р.
3. Титов С.А., Кокорина А.О., Быков П.А., Горбачев Е.С., Шарипов Ф.Ф. Креативные технопарки в постиндустриальной трансформации экономики Китая // Пространственная экономика. 2019. Т. 15. № 3. С. 125-146.
4. Логунцова И.В. Особенности креативной экономики Китая // Государственное управление. Электронный вестник. Вып. № 98. Июнь 2023 г. сс. 21-30, С. 28. DOI: 10.24412/2070-1381-2023-98-21-30
5. Тарбаева М.Б. Яманова Э.Б. История развития креативных индустрий в Китае // Креативные стратегии и креативные индустрии в экономическом, социальном и культурном пространствах региона. Материалы третьей региональной научно-практической конференции. Иркутск: Репроцентр А1, 2021. Сс. 329-333; С. 331, 155.
6. William, Т. III, Ayers, Е. An Overview: The Differences Slavery Made: A Close Analysis of Two American Communities // American Historical Review 108:5 (December 2003), pp. 1299-1307, p. 1302. http://www2.vcdh.virginia.edu/AHR/
7. Ayers, E. (2001). The Pasts and Futures of Digital History. History News, 56(4), 5–9. https://scholarship.richmond.edu/history-faculty-publications/114
8. Ronfeldt D., Arquilla J. Whose Story Wins: Rise of the Noosphere, Noopolitik, and Information-Age Statecraft. RAND Corporation, 2020. 116 р., Р. Xiii, Р. 42-43.
9. Kavanagh J., Rich M. D. Truth Decay: An Initial Exploration of the Diminishing Role of Facts and Analysis in American Public Life. Santa Monica: RAND Corporation, 2018. 326 р., р. 3.
Экспертные аналитические заключения по итогам сессий деловой программы Форума и любые рекомендации, предоставленные экспертами и опубликованные на сайте Фонда Росконгресс являются выражением мнения данных специалистов, основанном, среди прочего, на толковании ими действующего законодательства, по поводу которого дается заключение. Указанная точка зрения может не совпадать с точкой зрения руководства и/или специалистов Фонда Росконгресс, представителей налоговых, судебных, иных контролирующих органов, а равно и с мнением третьих лиц, включая иных специалистов. Фонд Росконгресс не несет ответственности за недостоверность публикуемых данных и любые возможные убытки, понесенные лицами в результате применения публикуемых заключений и следования таким рекомендациям.
