Валютный риск для российской финансовой системы в целом нивелирован. На уровне секторов единственный внутренний валютный нетто-заемщик — нефинансовый сектор, но отрицательная валютная позиция и необходимый поток платежей по валютному долгу обеспечены его экспортной выручкой. Валютная позиция по долгу финансового сектора имеет относительно сбалансированную структуру. В среднем доля иностранной валюты в российском долге — 40%, при этом более половины приходится на внутренние займы.
.png?152950713348389)
Одна из функций иностранной валюты в России — хедж невалютных рисков, так как исторически ослабление рубля совпадало по времени с другими шоками. Вложения в валютные активы как хедж всевозможных рисков обуславливают слабую развитость рынка производных финансовых инструментов в России.
.png?1529507141135846)
Процентный риск со временем может стать существенно важнее валютного. Таргетирование инфляции, достижение процентными ставками низких уровней и жесткое бюджетное правило с менее волатильным курсом увеличивают вероятность несинхронной реализации процентных и валютных рисков. Процентный риск доминирует на развитых финансовых рынках и теоретически может проявиться в России, не будучи захеджированным переоценкой валютных активов.
Срочность долга в России мала. Облигационный долг в России в среднем девятилетний, но доминирующий банковский долг по срочности близок к двум годам. Основные причины такой краткосрочности и малой трансформации срочности: отсутствие понимания о равновесном уровне ставок, цен и курсов, а также отсутствие развитых механизмов страхования и хеджирования рисков. Неразвитость долгосрочного кредитования — барьер для инвестиционного развития даже на фоне исторически низких процентных ставок и ограничитель для ускорения экономического роста выше потенциала в 1,5–2%.
.png?152950714839665)
