Российский «поворот на восток» — это не просто ответ на геополитические вызовы. На наших глазах происходит становление нового много полярного мира, особое место в котором отводится России и восточным странам как ключевым центрам силы.
Новый мировой порядок, о необходимости создания которого столько говорили в последние годы, наконец приобрел реальные очертания. Масштабные санкции Запада против России окончательно подорвали все основы прежнего устройства мира. Россия находит ответы на необычную ситуацию через импортозамещение, курс на технологический суверенитет и готовность отстаивать свои жизненные интересы, в том числе с помощью силы. Ну и конечно, через экономическое сотрудничество на основе четко понимаемых, деполитизированных и общепринятых правил. Именно поэтому «поворот на Восток», то есть переориентация на дружественные восточные страны, для России шаг совершенно естественный и способный уже в ближайшем будущем принести ряд выгод и новых возможностей.
Сам поворот, конечно, был бы невозможен без политического фундамента. Без готовности целого ряда (а точнее, почти всех) восточных государств продолжать сотрудничество с Россией. Причин тому множество, но главная состоит в том, что Восток Западу банально не верит. «Глобальный Юг» — то есть страны Азии, Африки и Латинской Америки — понимает, что мировой порядок разрушает отнюдь не Россия. «Они под разными предлогами, в том числе с целью обеспечения собственной безопасности, действуют за тысячи километров от своей национальной территории, — описывал президент России Владимир Путин стратегию западных стран на коллегии Минобороны России. — А когда им мешают международное право и Устав ООН, объявляют это устаревшим, ненужным. А когда соответствует что-то их интересам, сразу ссылаются на нормы международного права, на Устав ООН, на гуманитарные международные права».
Столь непредсказуемая политика создает сильнейший спрос на поставщиков общемировой безопасности, и тут «глобальный Юг» в первую очередь смотрит на суверенные развивающиеся страны, такие как Россия, Китай и Индия. Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), созданная по инициативе Москвы и Пекина, является прообразом такого «поставщика». К ней уже присоединились два ведущих региональных игрока (Индия и Пакистан), а в ближайшее время ряды пополнят Иран и, возможно, даже Белоруссия. И если ктото на Западе надеялся, что наличие в ШОС стран, имеющих серьезные двусторонние противоречия (например, по линии Индия—Пакистан или Индия—Китай), приведет к параличу организации, то этого не произошло. Мало того, возникнув как чисто политический союз для обеспечения коллективной безопасности, ШОС постепенно расширяет экономическую составляющую. Новым инструментом организации стало, к примеру, ежегодное Совещание министров промышленности ШОС, которое проводится с 2021 года для наращивания сотрудничества по вопросам высоких технологий, создания индустриальных парков и торгово-промышленных кластеров стран-членов.
Если же перейти от геополитического измерения к экономическому, то российские компании уже давно работают с азиатскими рынками и намерены усиливать это сотрудничество. Евразийский институт изучения безопасности продукции в апреле—мае 2022 года провел исследование среди компаний-импортеров, согласно которому 95% опрошенных выступили за поворот на Восток. «Компетенции есть: многие товары и так закупались в КНР, но поступали в Россию транзитом через Европу», — считает директор аналитического бюро проекта СОНАР-2050 Иван Лизан. Вопрос в самой Азии. Ведь в текущих условиях, когда коллективный Запад настойчиво навязывает миру деление на «своих» и «чужих», чтобы работать с Россией, страны Востока должны обладать достаточным уровнем суверенитета и политической воли. И сегодня такие воля и суверенитет присутствуют, прежде всего у двух азиатских лидеров — Индии и Китая.
Соединенные Штаты очень рассчитывали на то, что Индия — как крупнейшая в мире демократия присоединится к осуждению России, а также к экономическим санкциям против Москвы, превратив их из общезападных в общемировые. Однако Нью-Дели воспользовался ситуацией для того, чтобы углубить сотрудничество с Москвой в нужных для Индии направлениях. При этом страны нашли возможность обхода SWIFT, создав собственную систему во взаиморасчетах. Со стороны России в ее основу легла СПФС (система передачи финансовых сообщений ЦБ). Через нее рубли депонируются на счетах индийских банков, где их конвертируют в рупии. Индия же, помимо рублей и рупий, активно использует во взаиморасчетах китайские юани, гонконгские доллары, евро и дирхамы ОАЭ, практически полностью отказываясь от американских долларов.
Прежде всего индийцы стали в больших объемах закупать российскую нефть. Сейчас Россия вышла на второе место по поставкам нефти в Индию, уступая только Ираку. При этом Нью-Дели может и дальше наращивать импорт в этой сфере — внутренний рынок растет, а индийские нефтепродукты из российского сырья европейцам можно будет закупать и после вступления в силу европейских санкций против нефти из РФ. Самое слабое место в этом взаимодействии, которое потребует дополнительного внимания, — это перевозка. Поставки нефти в Индию осуществляются танкерами, но морскую логистическую инфраструктуру контролируют западные страны.
Тем не менее сегодня вместе с отгрузками нефти растут и поставки российского энергетического угля. По данным минпромторга Индии, в первом квартале 2022 года по сравнению с аналогичным периодом пршлого года они выросли в 2,7 тыс. раз, до 570 тыс. т. К середине года Россия в лице «Фосагро» стала ведущим поставщиком фосфорных удобрений в Индию, обеспечивая более трети потребностей страны (350 тыс. т из 980 тыс. т за первое полугодие). Кроме того, Россия рассчитывает, что в будущем Индия станет и крупнейшим рынком сбыта золота, от импорта которого отказались не так давно страны G7.
Однако поставками сырья и удобрений экономические связи двух стран не ограничиваются. Так, Индия намерена продолжать и углублять сотрудничество с Россией в сфере ВПК — Москва является главным поставщиком вооружений для индийской армии. В целом за последние десять лет Индия приобрела у РФ оружия на $25 млрд, тогда как у США — лишь на $4 млрд. За период с 2017 по 2021 год на долю России приходилось 46% индийского оружейного импорта. Российский ВПК является в каком-то смысле безальтернативным поставщиком, так как Россия, в отличие от западных стран, позволяет Индии самой производить военную продукцию — либо по лицензии, либо в рамках совместных производств.
Со своей стороны Россия надеется получать от Индии товары и технологии, причем не только индийские, но и западные. «Индийские компании встроены в западные технологические цепочки. А значит, у индийцев есть всё (или они могут достать всё) что нужно отечественному производителю, ориентирующемуся на западные решения, вплоть до комплектующих», — полагает руководитель Группы Южной Азии и региона Индийского океана ИМЭМО РАН Алексей Куприянов. Впрочем, и у самой Индии высокотехнологичных компетенций более чем достаточно: страна занимает одно из ведущих мест в мире в области фармацевтики (20% общего объема поставок, 60% мирового спроса на вакцины и третье место по объемам производства). Поэтому достигнутый к 2021 году объем импорта в Россию индийских лекарств ($600 млрд) далеко не предел, особенно в условиях дефицита сырья для развития собственной фармакологической базы в нашей стране.
Горизонты экономического сотрудничества между Россией и Китаем выглядят, возможно, даже более впечатляюще. Китайская экономика может использовать российские энергоресурсы, которые ранее уходили в другие страны, а также российскую сельхозпродукцию и иное сырье. Китай сейчас очень зависит от импорта сырья (в том числе нефти) танкерами через проливы и вдоль побережья Индийского океана — то есть через подконтрольные американцам акватории. И конечно, хотел бы эту зависимость снизить, в том числе за счет закупок из России.
Потребности Пекина крайне велики. Россия добывает около 10,5 млн баррелей нефти в сутки, из которых 7 млн идет на экспорт. Китай же импортирует 11 млн баррелей. Доля России в китайском импорте нефти и газа сейчас составляет примерно 16%, что делает нашу страну крупнейшим поставщиком. За четыре месяца 2022 года «Газпром» поставил в Китай на 60% больше газа по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Столь бурный рост упирается в пропускные мощности. «„Сила Сибири“ пока не может качать все 38 млрд кубов в год, на которые рассчитана ее проектная мощность, поскольку изначально было запланировано, что газопровод будет выходить на проектную мощность в течение нескольких лет», — поясняет преподаватель Финансового университета, эксперт Фонда национальной энергобезопасности Игорь Юшков.
Впрочем, уже сейчас строятся новые компрессорные станции, а также газопровод от второй ресурсной базы — Ковыктинского месторождения. Кроме того, «Газпром» ведет переговоры с Китаем о строительстве второго газопровода — от западносибирских месторождений, газ с которых сейчас идет в Европу. Наконец, можно поставлять СПГ в танкерах, например с проекта «Ямал СПГ». Теоретически Россия может нарастить поставки газа в КНР до 100 и даже 150 млрд кубов, и Пекин в этом заинтересован.
В свою очередь Москва хочет получать китайские высокотехнологичные товары — от электроники и полупроводников до автомобилей и станков. И здесь есть внушающие оптимизм подвижки. По данным Главного таможенного управления КНР, во втором квартале этого года поставки полупроводников в Россию подскочили сразу на 214%, сохраняя тенденцию к устойчивому росту. При этом общие объемы китайского экспорта в Россию выросли на 18% (июль 2022 года, год к году).
Технологическое сотрудничество возможно и по научной линии. Исследователи Дальневосточного федерального университета (ДВФУ) совместно с коллегами из Шанхайского института керамики Китайской академии наук налаживают, например, производство монокристаллов для повышения детектируемой точности рентгеновских компьютерных томографов. Эта разработка позволит более точно определять границы поражения тканей при онкологических заболеваниях. Ученые ДВФУ также сотрудничают с коллегами из Института физики Китайской академии наук. В ходе работ российские и китайские специалисты обнаружили новый механизм управления намагниченностью в наноструктурах с помощью спинового тока. Такая разработка необходима для создания энергоэффективной электроники нового поколения. Подобных примеров сотрудничества в области высоких технологий немало и в других российских научных центрах.
Помимо Индии и Китая, развиваются отношения с другими восточными странами, в частности с Индонезией и Вьетнамом, по линии АСЕАН. Номенклатура торговли стандартная: товары ВПК, энергоресурсы, сельское хозяйство. При этом Россия стремится заключать соглашения о свободной торговле между Евразийским союзом и странами АСЕАН с выходом на общее торговое соглашение.
Во многом сотрудничество с восточными соседями рассматривается Москвой через призму экономического развития российского Дальнего Востока. Регион обладает ярко выраженной спецификой. С одной стороны, у него огромный потенциал — в плане развития природных ископаемых, туризма, логистики (например, северо-восточным китайским провинциям удобнее было бы сообщаться с внешним миром через российские дальневосточные порты, а не через китайские). Существенный вклад в повышение инвестиционной привлекательности может внести и освоение Арктики. С другой стороны, невысокая численность населения на Дальнем Востоке затрудняет реализацию этого потенциала без масштабной государственной поддержки. Именно поэтому российские власти все последние годы уделяли большое внимание развитию региона и намереваются вкладываться еще больше. «Сейчас, когда Россия оказалась под санкциями, власти понимают ценность Дальнего Востока — это наша кладовая. Ключ к развитию экономики РФ находится именно в ДФО. Но в отдаленных регионах необходимо повышать уровень жизни, уделять внимание социально-экономическому развитию», — заявил председатель комитета Госдумы по развитию Дальнего Востока и Арктики Николай Харитонов.
Так, одним из слабых мест российского Дальнего Востока всегда была инфраструктура — и власти активно работают над ее улучшением. Идет развитие глобальных транспортных коридоров: Северного морского пути, Транссиба и БАМа, которые должны стать ключевыми логистическими магистралями в отношениях с Востоком в предстоящие десятилетия (см. стр. 28). При этом не остаются без внимания более локальные проекты — в частности, для местных воздушных линий в Дальневосточном федеральном округе будет построено более 100 новых самолетов малой авиации (сейчас на всем Дальнем Востоке летает около 40 малых воздушных судов, часть из них уже считается устаревшей).
Естественно, ведется активная работа по привлечению на Дальний Восток и в Арктику частных инвесторов. Принятая в 2019 году Национальная программа развития Дальнего Востока до 2025 года и на перспективу до 2035 года была существенно дополнена инициативами правительства уже в текущем году. Принято, в частности, решение о возможности оформления льготных кредитов для проектов, которые обеспечат не менее 250 рабочих мест, при условии их завершения в запланированные сроки. На эти цели правительство выделило 30 млрд руб., а результатом должно быть создание 30 тыс. новых рабочих мест. Кроме того, недавним постановлением были расширены территории опережающего развития (ТОР) в Амурской области, на Камчатке, в Забайкалье и в Хабаровском крае. На них будут построены горно-обогатительный комбинат на базе месторождения Кумроч и судоремонтное предприятие в Петропавловске-Камчатском (ТОР «Камчатка», 22 млрд руб. частных инвестиций, 1,3 тыс. новых рабочих мест), комплекс сжижения природного газа в Амурской области (ТОР «Свободный», 1,1 млрд руб. инвестиций), новый микрорайон в Чите в рамках программы «Дальневосточный квартал» (ТОР «Забайкалье», 36,2 млрд руб. инвестиций), а также модернизирован морской порт в поселке Охотск (ТОР «Николаевск» в Хабаровском крае, 140 млн руб.).
Главная цель усилий — обеспечить технологический суверенитет и устойчивое развитие России в новом многополярном мире.
