Автор: Сологубова Г.С.
Введение
Цифровые технологии позволяют формировать организационные и хозяйственные связи по подобию природных систем. Структурно и познавательно современные субъекты экономических отношений воспроизводят деятельную среду в моделях бизнес-экосистем [7].
Цифровая трансформация хозяйственной жизни проявляется в переходе на электронный документооборот, во внедрении автоматизированных систем управления этапами, циклами и процессами, в осуществлении виртуального обмена и виртуальных расчётов, в создании цифровых двойников и виртуальных кабинетов, в делегировании полномочий искусственному интеллекту, в масштабировании рутинных задач, таких как рассылки и смс-оповещения, в генерации цифровых рынков и в появлении новых сообществ, образующихся по признаку принадлежности к конкретному потребительскому сегменту.
Характер взаимодействий между участниками социальных и экономических отношений меняется [6]. Прямой найм заменяют независимым контрактом, а ожидание прибыли связывают с «сетевым эффектом» и масштабированием бизнеса. Поведение внутри объединяющей коммуникационные линии инфраструктуры всё больше ориентировано на «бесшовный путь». Мышление попадает в ловушку стереотипов. Бизнес-интеграторы бьют рекорды капитализации нематериальных активов.
Цифровые экосистемы становятся ключевыми элементами экономики и социальной сферы. В экосистемах накапливаются массивы разнообразных данных, что провоцирует бурное развитие платформенного бизнеса, создаёт мощную основу роста рыночной власти экосистем — большая пользовательская база позволяет запустить сетевые эффекты и нарастить долю рынка [2]. Доминирование платформенных бизнес-моделей на рынках, на которых они представлены, укрепляет в пользователе модель «бесконечного потребления» и приобретения ненужных товаров, снижает продуктовую конкуренцию, лишает возможности поставщиков инновационных или более качественных продуктов «дотянуться до клиента» и приводит к перераспределению ресурсов в экономике.
Технологические компании свободно выходят за границы своих национальных рынков, что позволяет им продвигать продукцию национальных производителей по всему миру: товары доставляются почтовыми службами, услуги зачастую требуют территориального присутствия получателя (так, например, въездной туризм называют латентным экспортом), контент (музыка, кинофильмы, компьютерные игры, дистанционное образование, программное обеспечение) не требует физической поставки [7, 10].
Механизмы влияния экосистем на среду их существования
Очевидно, что новые бизнес-модели меняют условия конкуренции. В экосистеме производитель зависит от тарифов и правил IT-платформ, а потребитель теряет самостоятельность поведения и выбора, становится ведомым, автоматически согласным с предложениями экосистемы. Проблема «своих» и «чужих» экосистем обостряет вопрос защиты национального производителя и национальных рынков, поднимает проблему доверия в сотрудничестве (коммерческом и технологическом), а также несёт в себе угрозу монополизации технологических решений, потенциального влияния на информационный контент социальных сетей и медиа, входящих в контур рассматриваемой экосистемы.
В последнее время наблюдаются факты прекращения деятельности платформ на географических рынках по политическим мотивам. Глобальный и трансграничный характер организации экосистем определяет мультикультурную пестроту накопленных и собираемых данных. Высокая концентрация и условная бесконтрольность (законодательные нормы, регулирующие оборот и защиту как минимум части таких данных, существуют практически во всех юрисдикциях, но они не удовлетворяют условию достаточности) использования данных: персональных, корпоративных, банковских, инфраструктурных и др., повышают риски утечек данных и неправомерного их использования.
IT-инфраструктуру, обеспечивающую защиту трансакций и технико-технологических решений платформенных конфигураций, сегодня относят к категории критической информационной инфраструктуры (КИИ) подобно объектам, сетям, службам, сбой в работе которых в любом случае отразится на здоровье, безопасности и благосостоянии граждан. Поэтому вопросы обеспечения безопасности данных и безопасности КИИ, регулирования деятельности цифровых экосистем, независимо от страны происхождения, являются приоритетными и для профессиональных сообществ, и для регуляторов, и для антимонопольных служб, и для органов по защите прав потребителей.
Экосистемы и безопасность. Проблема открытости
Учитывая темпоральный характер изменений общественной жизни, происходящих в результате цифровизации всего, необходимо регуляторную политику проводить гибко, превентивно, иметь инструменты быстрого реагирования и прозрачные правила хозяйственных отношений. Но, кроме того, необходим пересмотр самой сущности понятия «безопасность». Уязвимость цепи или сети определяет её самое слабое звено/ячейка. Если в них происходит сбой — связь обрывается. Самым слабым звеном чаще всего является человеческий фактор, воплощённый в пользователе (человеке) или абстрактной роли (человека) с набором полномочий. Человек, его грамотность, этика его поступков, психическое здоровье, способность социализироваться и занимать оппортунистическую позицию являются атрибутами безопасности, в том числе и в цифровом мире.
Воспитание и образование человека первостепенны в процессах проектирования сложных систем, каковыми являются цифровые экосистемы. Добротность сложных систем характеризует мера резонансных свойств системы, которая показывает во сколько раз запасы энергии в системе больше, чем потери энергии за один период колебаний. Именно добротность сообщает системе устойчивое равновесие. Чем выше добротность, тем труднее перевести систему в состояние хаоса. Добротность системе придаёт её открытость — способность к интеграции разнородных ресурсов (допуск внеплатформенных участников на платформу экосистемы на основании раскрываемых экосистемой критериев [10]), которые могут пополнять «запасы энергии» посредством аффилированных с экосистемой бизнесов, а могут быть восприняты как вторжение и столкнуться с практикой информационной, поисковой, тарифной, операционной дискриминации.
С одной стороны, система становится концентратором информации, больших данных, открываемых экосистемой для всех, участвующих в ней и конкурирующих между собой поставщиков и подрядчиков; стремится к устранению информационной асимметрии с целью исключения дискриминации. С другой стороны, открытость системы множит проблему защиты информации, активов, репутации. В связи с чем безопасность как функция управления, не теряя традиционной цели «защита», обретает новые роли и векторы приложения усилий: обнаружение вторжений, быстрое формирование ответа на атаку, про-активное реагирование на распространение атаки. Одновременность выполнения антагонистичных по сути требований открытости и безопасности создаёт предпосылки синтеза модели среды открытой системы с ролевой моделью защиты информации. Очевидно, что на выходе защита должна быть сбалансирована, а безопасность не будет абсолютной.
Опыт Китая по защите своих экосистем основан на простых, а потому универсальных правилах: «Взвешивать каждый шаг, заранее предусматривать последствия своих дел» (начинание должно быть продуманным), «Все связаны со всеми» (сетевой принцип), «Реальность — это проекция ума» (релевантность обследуемой системы и карты мира наблюдателя определяют адекватность анализа), «Люди ищут паттерны» (рациональность в использовании ресурсов, накопление оптимизированных решений поднимаемых проблем) [2, 5].
Вскоре после того, как корпорация Facebook была переименована в Meta (компания Meta признана экстремистской организацией, деятельность которой запрещена на территории Российской Федерации, деятельность Facebook в России признана экстремистской и запрещена), правительство Китая заявило о формировании своей метавселенной [11]. Неоднозначность отношения к виртуальному потреблению, настороженность к контенту государственных аналитических центров, угрозы национальной безопасности и другие риски сложной интеграции и кооперации субъектов «вселенной», тем не менее, не смогли оттолкнуть Китай от привлекательности рынка ёмкостью в 8 трлн долларов и возможности поддержать инновационные технологии. Метавселенная создаётся на интеграционном потенциале технологических гигантов, производящих программное обеспечение, оборудование и ключевую инфраструктуру, а также социальных сетей, разработчиков и производителей компьютерных игр, провайдеров облачных вычислений, компаний дополненной и виртуальной реальности, производителей гарнитур VR.
В результате страна получает развитие критической инфраструктуры для метавселенной, состоящей из кластеров развития и суперкомпьютерных центров. Положительное влияние масштабной IT-инфраструктуры на другие китайские технологические отрасли и проекты проявится в ускорении экономического развития, привлечении в страну талантов. При этом Китай строит свою метавселенную на своих условиях, не позволяя доминировать глобальным компаниям со штаб-квартирами в США, Франции, Германии.
У термина «открытые системы» есть безусловные ограничения. Открытые экосистемы предоставляют информационные преимущества всем участникам, обеспечивая тем самым равные стартовые возможности бизнеса и равные условия для роста, не мешают инновационному развитию клиентского сервиса. Открытый обмен информацией является общественным благом. Негативное влияние закрытых информационных систем на информационное пространство отмечают и теоретически обосновывают в Центре передового опыта совместной киберзащиты НАТО [13], указывая на риски структурной кибер-симметрии стратегического уровня, влияющей на распределение сил в конфликте, например, межгосударственном [13, p. 9].
Решающее асимметричное преимущество в киберпространстве между закрытыми и открытыми системами основано на различиях в свободе действий, общей оперативной картине, масштабе управления и контроля, а также на балансе (устойчивости) между одной стороной, закрывающей свои сети, и другой стороной, оставляющей свои сети открытыми, а их критически важную информационную инфраструктуру условно незащищенной. Единство противоположностей является центральной категорией диалектики, именно борьба противоположностей становится внутренним источником развития.
В рамках сессии «Безопасное развитие экосистем — что лежит в основе?» на ПМЭФ-2021 обсуждались вопросы общего уровня безопасности формирующихся в России экосистем, «теневых зон» и «скрытых угроз» в наращивании партнёрских программ и интеграции стартапов, «проактивной цифровизации» киберпреступности, зарегулированности сферы кибербезопасности (невнятности, избыточности, трудновыполнимости), темпоральности технико-технологических, политических и этических рисков. В частности, этические риски несут в себе возможность злонамеренного использования «чувствительных» для людей данных.
Участниками сессии были первые лица цифровых департаментов крупных компаний [12]. Отмеченные в ходе дискуссии тенденции цифрового развития отечественных экосистем обусловлены профессиональным взглядом на предмет и убедительным опытом участников сессии в сфере кибербезопасности. Проблемы, требующие срочного внимания:
1) нарастающий темп роста количества киберугроз, скорость появления новых атак и новых типов атак предполагает соответствующую защиту, которую в большинстве случаев невозможно достичь в государственных институтах, а трансграничные правила глобальных систем написаны не нами;
2) изменение качества атак — переход от хищений и краж пользовательских данных к контролю жизнеобеспечивающей инфраструктуры (так, в частности, появились политически мотивированные атаки на объекты топливно-энергетического комплекса, плотность атак на объектах критической инфраструктуры в 10-15 раз выше, чем на объектах кредитно-финансовых организаций);
3) технико-технологическое и интеллектуальное отставание компаний, осуществляющих киберзащиту от киберпреступников (83% компаний в мире борются с последствиями кибератак и не предпринимают превентивные риск-ориентированные меры);
4) сложившаяся ситуация с импортозамещением оборудования и программного обеспечения в госкорпорациях, госучреждениях, учебных заведениях поставила под вопрос национальную безопасность и суверенитет страны;
5) уже сформированные IT-системы государства — это не разрозненные автономные элементы, а предтеча полноценной экосистемы, и в этом смысле атака на один из элементов ведет к поражению всей системы.
Проблемы экосистемного развития в России
Безопасность государственных систем нуждается в централизованном управлении, контроле спецслужб и сотрудничестве с правоохранительными органами. Платформенная модель государственных услуг должна исключить эксклюзивный доступ участников рынка к информации для коммерческого использования, поддерживать инновационные бизнес-модели, создавать равноудалённую инфраструктуру для обеспечения конкуренции, при этом активно исполнять свои ролевые функции: регулирование и надзор, противодействие недобросовестным практикам.
Опасность экосистемы для бизнеса усугубляется различными партнерскими программами (например, широкой линейкой сервисов для удовлетворения большинства основных потребностей человека [10]), которые способствуют накоплению больших объемов данных, их концентрации в одной точке в пакетированном виде, что несёт в себе как прямую угрозу зависимости от других экосистем, так и угрозу скрытых зависимостей. Основными каналами проникновения в критическую информационную инфраструктуру экосистем являются IT-подрядчики, IT-компании, которые непосредственно создают и обслуживают эту IT-инфраструктуру.
Уязвимым местом развития экосистем в России стала цифровая безграмотность населения, в том числе лиц, принимающих решения, что объясняет массовое пренебрежение персональной кибербезопасностью и необходимостью обеспечения безопасности жизнеобеспечивающей инфраструктуры, а также низкую зрелость ряда отраслей в области кибербезопасности. У IT-бизнеса в РФ отсутствует мотивация к созданию защиты от киберпреступников (нет массового заказчика). По итогам 2021 г. самые крупные бюджеты на информационную безопасность в РФ имели компании сегмента В2Е (Business-to-Employee, автоматизация корпоративных процессов и рабочих мест). Наивысшая зрелость этого сегмента обусловлена ускоренной «цифровизацией» из-за пандемии и её последствий.
Компании быстрыми темпами прошли путь цифровой трансформации от радикального изменения бизнес-процессов (перевод сотрудников на удалённую работу, перевод внутренних сервисов на доступ извне) до полного перехода всего бизнеса в онлайн формат. Среди отраслей наиболее зрелыми по совокупности параметров признаны транспорт, нефтегазодобывающий комплекс, финансы [4]. Помимо низкой зрелости ряда отраслей в области кибербезопасности, сдерживающим фактором называют кадровый дефицит, который в последнее время имеет тенденцию к обострению.
Масштаб поднимаемых проблем диктует решение: бизнес-, инфраструктурные и государственные экосистемы должны регулироваться и, в частности, защищаться экосистемами, обеспечивающими комплексный охват и полный цикл безопасности (от обнаружения угроз, анализа до реагирования на события), выполняемый в автоматическом режиме или близком к автоматическому. Комплексность безопасности IT-инфраструктуры не отрицает отраслевую, муниципальную, пользовательскую стратификацию с центрами сборки ответственности внутри каждой страты и между стратами с целью координации инфраструктуры реагирования и обеспечения защищенности от атак, но строится по принципам технологически нейтральной и равноудалённой от всех участников инфраструктуры, исключаю-щей любую дискриминацию.
Пользовательские данные в большинстве случаев могут быть использованы в обезличенном и агрегированном виде, что снизит риски злоупотребления чувствительной для клиентов информацией и сохранит экосистеме конкурентное преимущество в части обслуживания конкретных пользователей, однако оценки рисков, оценки моделей потребительского поведения и другая аналитика станет доступна внеплатформенным участникам экосистемы, имеющим допуск на открытую доминирующую плат-форму. Контроль внутреннего оборота информации, противодействие утечкам, соблюдение правил инфраструктуры безопасности в сочетании с регулярным обучением персонала повышают (гарантируют) надёжность механизма безопасности.
Современную ситуацию в РФ характеризуют высокие темпы роста технологического уровня системообразующих предприятий, что буквально подстёгивает развитие рынка информационной безопасности (ИБ) как сопутствующей инфраструктуры. В 2021 г. возрос спрос на такие технологии как «Учёт рабочего времени», «IaaS — Инфраструктура как услуга», «PaaS — Платформа как услуга», «SaaS — Программное обеспечение как услуга», «Центры обработки данных — технологии для ЦОД». Объём рынка продуктов и сервисов для обеспечения информационной безопасности в 2021 г. оценивался в 24 млрд рублей, по отношению к 2020 г. рост составил 4% [1].
Эксперты облачных провайдеров оценили проникновение SECaaS (технологию обеспечения защищенного управляемого доступа к бизнес-критичным приложениям, развернутым в публичных и гибридных облачных средах) в РФ в 11-14% [5]. Суть этого решения состоит в том, что компания приобретает «вечную лицензию», но размещает программное обеспечение в публичном облаке провайдера; 85% этого рынка РФ в денежном выражении удерживают зарубежные вендоры: Akamai, Cisco Systems, Oracle, SAP, Microsoft.
Следует упомянуть, что бурный рост облачной модели, в том числе, совершения преступлений — «CyberCrime as a Service» — повлиял/определил рост разнообразия кибер-угроз и их тотальный характер. Аналитики J’son & Partners Consulting отмечают, что российский облачный рынок ИБ значительно отстает в своем развитии от мирового рынка, а сегмент специализированных аппаратных криптошлюзов, реализующих шифрование по российским ГОСТам, признают гипертрофированно большим [1]. Очевидно, у российского рынка ИБ есть своя перспектива. Перечислим лишь те позиции, что уже анонсированы:
1) утверждена концепция перевода госуслуг в цифровой формат — от подачи документов до получения результата в режиме 24/7;
2) Федеральная нотариальная палата РФ присоединилась к эксперименту по обмену машиночитаемыми электронными доверенностями через блокчейн-платформу Федеральной налоговой службы;
3) Фонд социального страхования создал новую IT-систему, предназначенную для обмена данными о здоровье работников компаний, через которую организации могут передавать информацию о состоянии здоровья сотрудников (речь идёт о больничных листах, количестве дней временной нетрудоспособности, травматизме на рабочем месте) и мерах по охране труда и здоровья сотрудников (число профзаболеваний, обоснование компенсационных выплат, определение узких мест в деятельности предприятий, наносящих ущерб состоянию здоровья работников) в существующую ЕИС «Соцстрах» с целью снижения количества страховых случаев и сумм страховых выплат.
На всякое действие есть противодействие. И стремительное развитие киберпреступности, у которой нет границ, позволит сдерживать превентивная система мер, состоящая из анализа будущих угроз, выстраивания правильных процессов, внедрения инфраструктуры безопасности, снижения рисков децентрализации. В 2017 г. был принят № 187-ФЗ «О безопасности критической информационной инфра-структуры Российской Федерации», в котором определяются отрасли, обладающие наиболее важной информацией, объекты, образующие критическую информационную инфраструктуру государства (КИИ), приводится перечень субъектов критической информационной инфраструктуры и даются определения значимого объекта критической информационной инфраструктуры (ЗОКИИ) [8].
На основании этого закона создаётся система безопасности, моделирующая риски, связанные с использованием иностранного программного обеспечения (ПО) и оборудования. В русле политики импортозамещения были введены ограничения на покупку иностранного ПО только для использования на ЗОКИИ, и только для заказчиков (за исключением организаций с муниципальным участием), осуществляющих закупки в соответствии с Федеральным законом № 223-ФЗ. К субъектам КИИ, выступающим заказчиками в закупках согласно этому закону, относятся крупные компании с государственным участием, такие как «Газпром», «Роснефть», «Роскосмос», «Ростех», «Роснано», РЖД [9]. А с 1 января 2025 г. иностранное ПО на этих объектах запрещается использовать и заказчикам, и органам государственной власти.
Несколько позже Президент России подписал указ, согласно которому Министерство юстиции РФ получило полномочия вести госполитику в сфере международной ИБ. Помимо Минюста России, проводить политику в области международной кибербезопасности уполномочены Минобороны России, Минцифры России, Совет безопасности РФ и ФСБ (по защите объектов КИИ). Современные проекты внедрения российской электроники в «Ростелекоме», ВТБ и «Росатоме» на 147 млрд рублей [3] должны перезапустить производство отечественной электроники и обеспечить внутренний рынок российскими не только аналогами ИКТ-оборудования, ПО, но и собственными разработками в области кибербезопасности платформ. Так, сегодня кибербезопасность «Сбербанка» на 80% обеспечивают отечественные технологические решения.
Правительством РФ одобрен федеральный проект многоспутниковой группировки связи и дистанционного зондирования Земли «Сфера» госкорпорации «Роскосмос». Орбитальная группировка спутников позволит РФ выйти на передовые позиции в мире в области связи, навигации, метеорологии, спутникового интернета, телерадиовещания, дистанционного зондирования и новых услуг, связанных с позиционированием и передачей данных, например, с помощью интернета вещей, а также обеспечить востребованность новых ракет-носителей на рынке пусковых услуг. Технологические возможности России в киберсреде возрастут многократно и укрепят институциональные позиции нашей страны в кибербезопасности.
Принимаемые в России меры хорошо корреспондируют с зарубежным опытом, например технический директор Huawei Enterprise BG Винг Кин Леунг, презентуя на ПМЭФ-2021 партнёрскую экосистему Huawei, выделил следующие особенности защиты своих экосистем: (1) решения принимаются на организационном уровне; (2) усилия концентрируются на том, что можно сделать; (3) учитываются все факторы влияния — и технологические, и политические, и поведенческие; (4) не строятся предположения, а анализируется конкретная ситуация; (5) всегда готовятся «пути отступления», разрабатывается «план Б» [12].
Заключение
Управление новыми рисками требует внятного регулирования и обеспечения безопасности на всех институциональных уровнях и стратах взаимодействия: от индивида и домохозяйств до платформ, бизнеса, национальной экономики, директивных органов и научных сообществ. Следовательно, политика регуляторов должна быть нацелена на поиск и сохранение баланса между такими сущностями как безопасность национальная, общественная и персональная, экономический рост и личная свобода граждан, и в первую очередь, свобода выбора.
Исторически поиск баланса человечество осуществляет с верой в будущее, в надежде на лучшее, с любовью к окружающим и к тому, над чем трудится. Актуальным становится разговор о необходимости экосистемного подхода к совместному регулированию и защите цифровых платформ, с участием государства, бизнеса, науки, арбитража, пользователя. В этой связи стратегическими направлениями реализации экосистемного подхода можно признать: (1) укрепление доверия между всеми участниками, поскольку открытый обмен является общественным благом, (2) обеспечение безопасности осуществления трансакций, публичного доступа к их записи и обмену информацией в различных формах взаимодействий, (3) мониторинг уровня прозрачности отношений платформы с клиентом, (4) воспитание ответственного человека, релевантного сложности технико-технологических систем, (5) постоянное совершенствование киберграмотности каждого.
ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ
1. Анализ мирового и российского рынка продуктов и сервисов сетевой безопасности. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://ict.moscow/research/analiz-mirovogo-i-rossiiskogo-rynka-produktov-i-servisov-setevoi-bezopas... (дата обращения 26.04.2022).
2. Горенбургов М.А., Сологубова Г.С. Инструменты финансирования в корпоративном секторе // Региональная информатика (РИ-2020). Часть 1. СПб., 2020. С. 230-232.
3. Импортозамещение вычислительной техники и микроэлектроники. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.tadviser.ru/index.php/Статья:Импортозамещение_вычислительной_техники_и_микроэлектроники (дата обращения 14.04.2022).
4. Информационная безопасность (рынок России). [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.tadviser.ru/index.php/Статья:Информационная_безопасность_(рынок_России) (дата обращения 22.04.2022).
5. Салов А. Облачные итоги — 2021. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.iksmedia.ru/articles/ 5876270-Oblachnye-itogi-2021.html (дата обращения 26.04.2022).
6. Сологубова Г.С. К вопросу о цифровизации экономики и проблемах рынка труда. [Электронный ресурс]. Ре-жим доступа: http://digital-economy.ru/stati/k-voprosu-o-tsifrovizatsii-ekonomiki-i-problemakh-rynka-truda (дата обращения 22.04.2022).
7. Сологубова Г.С. Составляющие цифровой трансформации: монография. М.: Юрайт, 2018. 141 с.
8. Федеральный закон от 26.07.2017 № 187-ФЗ «О безопасности критической информационной инфраструктуры Российской Федерации».
9. Федеральный закон от 18 июля 2011 г. № 223-ФЗ «О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц».
10. Экосистемы: подходы к регулированию. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.cbr.ru/content/ document/file/119960/consultation_paper_02042021.pdf (дата обращения 14.04.2022).
11. What Will China’s Metaverse Look Like? [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://translated.turbopages.org/proxy_u/en-ru.ru.ae4f1f1e-6367f5dc-2499042d-74722d776562/https/the... (дата обращения 20.04.2022).
12. Безопасное развитие экосистем — что лежит в основе? [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://roscongress.org/sessions/spief-2021-bezopasnoe-razvitie-ekosistem-chto-lezhit-v-osnove-/abou... (дата обращения 14.04.2022).
13. Stevens T., Ertan A., Floyd K., Pernik P. Cyber Threats and NATO 2030: Horizon Scanning and Analysis. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://ccdcoe.org/uploads/2020/12/Cyber-Threats-and-NATO-2030_Horizon-Scanning-and-Analysis.pdf (дата обращения 14.04.2022).
© Сологубова Г.С., 2022
Галина Сергеевна Сологубова — кандидат экономических наук, доцент кафедры сервисной и конгрессно-выста-вочной деятельности Санкт-Петербургского государственного экономического университета.
Данная статья опубликована в специальном выпуске научного журнала «Известия Санкт-Петербургского государственного экономического университета» по итогам Петербургского международного экономического форума — 2021.
