Бурить нельзя останавливаться: стратегия развития нефтяной отрасли на 10 лет

«Никакая отдельно взятая компания не создаст коммерчески обоснованные, коммерчески оправданные технологии или образцы оборудования. Все равно для этого нужно объединять рынок с точки зрения отраслевого заказа, с точки зрения стандартизации и с точки зрения сертификации всей этой продукции», — Павел Сорокин, Первый заместитель Министра энергетики Российской Федерации.

«Западная Сибирь — это уникальная территория. 76 миллиардов — это неизвлекаемые, а геологические запасы. Пока отобрали только 14. Каждый процент — это почти миллиард. <...> Сегодня в Российской Федерации на новых площадях бурится меньше 10% бурения. В основном бурится на уже действующем. Вот этот потенциал на какие-то 10 лет нам позволит держать полку в районе 540 с каким-то привлечением новых запасов в этой части», — Сергей Кудряшов, Генеральный директор, АО «Зарубежнефть».

«В 2023 году дебит новых скважин упал практически на 27%. Можно, конечно, начать дергать Минфин и говорить, что надо увеличивать объемы бурения на эту цифру, чтобы поддерживать уровень добычи. Это почти триллион еще надо тогда добрасывать из налогов, вернуть в инвестиции», — Сергей Кудряшов, Генеральный директор, АО «Зарубежнефть».

«Нефтянка – это отрасль, которая конкурирует на мировом рынке, а мировому рынку абсолютно безразлично, что происходит у нас. Есть уровень цены, и ты должен на него вписываться. Если мы берем 10-15-летний срок разработки месторождения или проекта реализации, то разница в ставках в 10%, то есть, грубо говоря, ставка финансирования 20%, 22%. Она дает удорожание проекта на горизонте 15 лет в примерно 2,5 раза. Понятное дело, что если у вас проект в 2,5 раза дороже, чем у конкурентов, то ваша конкурентоспособность снижается. Этот фактор надо учитывать. Даже в такой рентной отрасли, как нефть и газ, я молчу про регулируемые отрасли, такие как электроэнергетика, транспортировка и прочее», — Павел Сорокин, Первый заместитель Министра энергетики Российской Федерации.

«Надо искать технологическое решение. Нефтяные компании этим занимаются на сегодняшний день», — Сергей Кудряшов, Генеральный директор, АО «Зарубежнефть».

«Для того, чтобы компенсировать [темп падения добычи – ред.] есть три основных источника. Это вовлечение в разработку ТрИЗ [ трудноизвлекаемых запасов – ред.], это увеличение КИН [коэффициента извлечения нефти – ред.] на действующих месторождениях и работа в новых провинциях и на шельфе», — Алексей Сазанов, Статс-секретарь – заместитель Министра финансов Российской Федерации.

«Нефтегазовый комплекс, который был опорным для бюджета и для экономики, таким и будет и до 2030-го года, и до 2035-го, что бы там в мире ни происходило с переходом к низкоуглеродным технологиям», — Андрей Клепач, Главный экономист, ВЭБ.РФ.

«Мы считаем, что в течение 10 лет природная рента, то, что можно поделить между инвестором и государством, сократится как минимум в два раза за счет роста капитальных и операционных затрат», — Павел Сорокин, Первый заместитель Министра энергетики Российской Федерации.

«С точки зрения спроса на нефть, мы достаточно спокойны. Дальше мы говорим еще где-то там о 5% минимального дополнительного прироста до 2050 года. То есть 10-12% есть, и с учетом того, что во многих странах мы наблюдаем либо стагнацию, либо снижающуюся добычу, то все основное бремя удовлетворения этого дополнительного потребления, уложится на страны ОПЕК+, где сейчас существует задел по мощностям, но и на ряд стран не ОПЕК, в которых потенциал роста еще сохраняется, США, Канада, Бразилия. Тем не менее, он не безграничен, потому что разработка ведется большим количеством частных компаний и зависит от цены. Помимо прироста спроса, который надо удовлетворять, есть еще естественное падение, которое от 3 до 7% составляет на основных традиционных месторождениях, которое тоже надо покрывать», — Павел Сорокин, Первый заместитель Министра энергетики Российской Федерации.