«Есть три больших вектора в области материаловедения. Первый вектор – это освоение Мирового океана и решение экологических задач. Второй вектор – это создание передовой компонентной базы. И третий вектор – это развитие природоподобных технологий. Если говорить про Мировой океан и экологические задачи, то на Дальнем Востоке в силу близости к странам АТР и к Тихому океану существуют задачи по созданию конструкционных материалов. Это коррозионно-стойкие материалы, которые могут работать в различных агрессивных средах. Это морская среда, низкие температуры, высокие давления. Это различные материалы для глубоководной добычи полезных ископаемых. Одно из направлений – это создание сорбентов для извлечения радиоактивных материалов из морской воды. То есть для Дальневосточного федерального округа это достаточно актуальная задача. Такие исследования уже у нас проводятся», — Сергей Звонарев, Директор, Дальневосточный центр синхротронных исследований.
«Работы по разработке новых технологий должны, естественно, включать полный инновационный цикл, начиная с реальных фундаментальных исследований и заканчивая постепенным масштабированием и внедрением в производство. И если вы хотите иметь и в фундаментальной области технологическое лидерство и затем переносить это на создание новых технологий, вы должны иметь очень серьезную инструментальную базу», — Валерий Бухтияров, Директор, Институт катализа имени Г.К. Борескова Сибирского отделения Российской академии наук.
«Был этап, когда изначально применялись рентгеновские трубки, а следующий этап был тесно связан с созданием и применением так называемых источников синхротронного излучения, крупных исследовательских установок на основе ускорителя заряженных частиц, в первую очередь электронов. Эти все ускорители пришли из атомного проекта», — Александр Благов, Вице-президент, НИЦ «Курчатовский институт».
«Если бы империями правили не императоры, а казначеи императоров, то ни одного мегапроекта у нас бы точно не было. И я думаю, что эта логика вполне применима и к современным большим проектам, которые реализуются сегодня. Мы египетских пирамид не строим, но те объекты, которые мы создаем, вполне возможно, для наших потомков будут иметь такую же культурную ценность, как для нас сейчас имеют пирамиды. И не факт, что они будут понимать, что мы на этих объектах делали, как мы сейчас не всегда понимаем, какие научные задачи решали люди в пирамидах», — Владимир Шевченко, Ректор, Национальный исследовательский ядерный университет «МИФИ».
«В этой сфере возможны разные способы. Я два таких смелых примера приведу. Например, катализаторы, серебряные катализаторы эпоксидирования этилена в этиленоксид. Их давно придумали, еще в конце XIX века, и в XX веке спокойно работали, но на одном заводе американском, где производили этиленоксид, обнаружили, что одна смена работает хорошо, и селективность производства нужного продукта составляет 50–70%, а в другие смены – 30–40%. Потому что они бегали еще проверять качество на синхротрон. В начале прошлого века, несмотря на то что дифракция уже появилась, как достигались технологические открытия? Был завод по производству хлора. И они, в общем-то, открыли, что хлор является отличным промотором для этого процесса, и уже целевым образом начали добавлять хлор. И вот таким образом, не изучая ничего на синхротроне, открыли другой такой же классический пример катализатора полимеризации в Германии. В один из дней утром начали сливать соответствующие вещества (это полимеризация этилена) и вдруг увидели, что скорость полимеризации выше на порядок. Начали разбираться, выяснилось, что лаборантка вчера не помыла от металлоорганики посуду. Ее уволили, а потом получили Нобелевскую премию за это. Метилалюмоксаны стали применять как сокатализаторы», — Валерий Бухтияров, Директор, Институт катализа имени Г.К. Борескова Сибирского отделения Российской академии наук.
