ВЭБ.РФ

Эксперты в сфере пиара, GR, маркетинга и органов власти обсудят, как пиар влияет на привлекательность и рост инвестиций в регионах. Оценят ключевые тренды современных коммуникаций, поделятся опытом, как GR способствует построению эффективных взаимоотношений бизнеса и государства. Участники сессии расскажут о брендинге территорий и новых коммуникационных вызовах. Вопросы для обсуждения: ● Влияет ли PR на деловой климат регионов? Как эффективно управлять информационной повесткой, используя современные и новые тренды индустрии связей с общественностью? ● Каковы основные принципы формирования федеральной повестки? На что ориентироваться региональным пресс-секретарям и пиар-специалистам, включаясь в федеральные спецпроекты? ● В чем Правительство России видит сильные стороны регионов Северного Кавказа, которые могли бы выгодно выделять их для бизнеса среди других объектов стран? ● Как Северный Кавказ может стать перспективным пространством для развития кадрового потенциала молодежи? Как развить ценность и культуру труда?

Кавказ обладает целым рядом конкурентных преимуществ для привлечения инвестиций и развития международного сотрудничества: регион расположен вблизи крупных торговых путей, региональных и глобальных транспортных маршрутов – Трансазиатского коридора, западной ветви коридора «Север – Юг» и его Транскаспийского маршрута. Среди наиболее перспективных направлений для дальнейшего взаимодействия Кавказского региона с партнерами по Евразии представляется развитие взаимодействия в производстве и поставке машинотехнической продукции, добыче и поставке полезных ископаемых, создании совместных производств продукции пищевой, текстильной, перерабатывающей промышленности, развитии туризма. Кавказ имеет традиционно важное значение, обусловленное географическими и климатическими условиями, характером развития производительных сил. Вопросы для обсуждения: ● Как необходимо совершенствовать регуляторную базу для развития сотрудничества с партнерами Евразии? ● Как развитие транспортно-логистического комплекса усиливает конкурентные преимущества Кавказа? ● Какие совместные кооперационные проекты намечены к реализации? ● Как инновационные разработки содействуют развитию агропромышленного комплекса?

Медиаландшафт стремительно меняется. На смену классическим медиа пришли новые, реализующие амбиции на онлайн-платформах. При этом интересы и потребности аудитории настолько высоки, что объединение всех пользователей в одной социальной сети выглядит сомнительным решением. Это приводит к разбросу аудитории по различным платформам. С потерей интереса к классическому формату медиа на рынке освободилось сразу несколько крупных ниш, и в последнее время можно заметить новые продукты в, казалось бы, забытых направлениях. Но новые медиа не совсем заменяют старые, а скорее «производят селекцию» – осваивают и адаптируют форматы, осовременивают и захватывают потерянную аудиторию. Изменение российского медиаполя также вызвано запретом либо уходом части популярных зарубежных площадок. Это способствовало интенсивному развитию отечественных ресурсов, которые распределили аудиторию российских пользователей в зависимости от запросов и потребностей. При этом любая онлайн-платформа диктует правила игры. Это хорошо видно на примере западных глобальных корпораций и зависимых от них платформ. Они стремятся создать управляемое информационное поле, в котором неприемлемы полемика, обсуждение острых вопросов, осуждение глобалистских и колониальных настроений, любые разговоры о традиционных ценностях и многополярном мире. Работа журналистов и медийщиков, не готовых следовать установкам западных стран, становится не только крайне сложной, но порой и опасной. Поэтому окончательная «цифровая миграция» – вопрос, актуальный для России как никогда ранее. Как развиваются современные платформы и медиапроекты на них? Старые медиа в новых медиаканалах или новые медиа в старых медиаканалах: какая стратегия развития эффективнее? Какие каналы коммуникации и платформы могут быть задействованы для работы международных медиаальянсов?

Развитие прогресса заставляет отвечать на вызовы во многих отраслях. Объединение усилий, экспертизы и ресурсов может стать решающим фактором в этом процессе, свидетельствует успешный опыт работы инвестиционных страновых партнерств с государствами Ближнего Востока и Азии. Возрастающая роль технологий преображает не только производственную, но и повседневную человеческую деятельность. Сегодня сложно сказать, что сильнее определяет наше будущее: индустриальное применение искусственного интеллекта или решение актуальных вопросов климатической повестки. Государства и бизнес находят свой ответ, обеспечивая поддержку или направляя инвестиции в те или иные сферы. Как сочетать экономическую и социальную перспективность проектов? Каким должен быть баланс между независимостью от импорта и глобальным партнерством? На чем должны основываться эффективные инвестиции в значимые и прорывные проекты?

В мире в полном разгаре гонка за технологии. Государства радикально увеличивают инвестиции в инновации: в глобальном масштабе цифра уже превысила 2,4 трлн долларов, порядка 2,5% мирового ВВП. В этом контексте существенно растет роль собственных разработок и прорывных технологий. Так, Владимир Путин ранее в этом году указал, что России необходимо наращивать технологическую самодостаточность, для чего необходимо иметь мощную суверенную научную и технологическую базу и инфраструктуру. Крупному бизнесу в России нужны малые технологические компании или эффективнее закупать готовый продукт в Китае? Как выстроить диалог «бизнес – государство – потребитель», чтобы создать в России высокотехнологичный продукт? Можно и нужно ли быть самодостаточными в технологической сфере? Где «ломаются» мечты молодежи и как стартапам создавать готовые решения? В чем роль компаний-интеграторов? Как государство может помочь диалогу участников рынка? Оно «над схваткой» или, учитывая критическую инфраструктуру, должно лидировать коммуникацию?

Активация экономического потенциала Арктики может качественно повлиять на состояние мировой экономики. Арктика богата полезными ископаемыми, Северный морской путь позволяет настроить более эффективные цепочки поставок, а арктический туризм может стать новым стимулом развития северных территорий. При этом определены точки роста и опоры в Арктике – опорные населенные пункты, для которых завершается разработка мастер-планов. Однако для освоения ОНП и Арктики в целом нужен особый подход и технологии. Так, среди актуальных вопросов, связанных с интеграцией в полярный регион современных решений, особое место занимает цифровая трансформация Арктической зоны. На чем еще необходимо сфокусироваться, чтобы повысить привлекательность Арктики для жителей, туристов и бизнеса. Какие дополнительные стимулы необходимы для привлечения инвестиций в регион? Как добиться еще более активного роста инвестиций? Какие технологии нужны Арктике сегодня? Как потребности арктических территорий стимулируют достижение технологического суверенитета страны? Где здесь место для международного партнерства и возможна ли в целом синергия национальных приоритетов арктического развития и иностранного капитала?

Культура как импульс роста экономики и формирования новой среды для развития человеческого капитала. В современном мире театральная инфраструктура все чаще воспринимается не только как социально-досуговый центр, но и как привлекательный объект для инвестиций, особенно для частных инвесторов. Частные инвестиции в культуру способствуют развитию экономики регионов, созданию новых рабочих мест, привлечению туристов. Более того, они становятся катализатором для привлечения государственной поддержки, создавая синергетический эффект, способствующий формированию новой среды для развития человеческого капитала. Как театральная инфраструктура может стать точкой роста для территории и привлечь частный капитал? Какие положительные эффекты для развития территории и человеческого капитала создают флагманские культурные проекты? Как частный бизнес и частные инициативы способствуют тому, чтобы государство присоединилось к финансированию культурных объектов?

В мире повсеместно растет запрос на справедливость. Но справедливость, на первый взгляд, звучит скорее как нравственная, а не экономическая категория. Может ли экономика быть эффективной в своей созидательной силе и при этом справедливой в механизмах распределения? Является ли «розовый» ответ единственной реакцией на запрос о справедливости? Некоторые российские предприниматели ставят проблему еще острее: а возможно ли существование «православной экономики», основанной на ценностных началах? Или религиозный выбор всегда носит личный характер? Важным элементом эффективного управления сегодня является развитая корпоративная культура предприятия. Может ли она основываться на религиозных принципах? Какова ответственность руководителя-христианина? Вспомним и о русских экономических традициях: можно ли разглядеть в них какие-то содержательные послания, которые могут помочь нам сегодня в управлении предприятием и в социально-экономическом развитии в целом?

Объединение усилий ЕАЭС, ШОС, БРИКС в рамках борьбы с изменением климата может сыграть ключевую роль в достижении целей Парижского соглашения: на долю государств-членов данных международных объединений приходится больше половины населения Земли (3,9 млрд чел), около 50,5% мировых объемов выбросов парниковых газов, а также практически 1/3 мирового ВВП. Большинство стран ЕАЭС, ШОС, БРИКС, поставив перед собой амбициозные цели по декарбонизации национальных экономик, относятся сдержанно к отказу от ископаемого топлива или внедрению углеродной инфраструктуры: только в Казахстане и Китае функционируют национальные системы торговли квотами на выбросы, а в ЮАР действует углеродный налог, в рамках которого пороговые значения на тонну эквивалента углекислого газа не превышают 10 долл. США. Глобальный тренд на декарбонизацию экономики способствует сближению приоритетов бизнеса и национальных правительств, стратегии развития производства и цепочек поставок выстраиваются с учетом глобальных целей Парижского соглашения и национальных планов по сокращению выбросов и адаптации к изменению климата. Соизмеримые подходы и темпы углеродного регулирования государств, входящих в ЕАЭС, ШОС, БРИКС, позволят выстроить мировую систему углеродного регулирования, которая основана на справедливом энергетическом переходе, включающую в себя переходные технологии, а также соблюдение принципов многосторонней торговой системы и технологического нейтралитета. Для Евразийского экономического союза тема сближения подходов к климатическому регулированию является приоритетным направлением на долгосрочную перспективу. В этом процессе для ЕАЭС принципиально важно выстроить баланс климатических и экономических интересов государств-членов с основными торговыми партнерами. Важным приоритетом является недопущение тарифных и нетарифных барьеров, связанных с климатическим регулированием. Как обеспечить баланс между климатическими и экономическими приоритетами, а также не допустить барьеров в международной торговле и кооперации? Смогут ли рыночные механизмы ценообразования на углерод способствовать достижению климатических целей в странах ШОС, ЕАЭС и БРИКС? Какова справедливая цена на углерод?

Один из возможных вариантов достижения целей в области климата – распространение практик переходного финансирования, которое способствует направлению денежных потоков в проекты по модернизации отраслей и направлений деятельности с высоким уровнем выбросов парниковых газов. Сегодня на пространстве БРИКС движение в сторону снижения выбросов в традиционно углеродоемких секторах активно поддерживается: в сентябре 2021 года в России принята Таксономия адаптационных (переходных) проектов, в Китае действует уже семь региональных таксономий переходных проектов. Общие подходы предложены по инициативе китайской стороны и на площадке G20. Развитие переходного финансирования для БРИКС и достижение климатического эффекта от него возможно лишь при доверии участников рынка, которое может быть обеспечено за счет создания единых правил и общей системы показателей. Какими должны быть совместные подходы к переходному финансированию? В чем различия существующих подходов в отдельных странах? Как переходное финансирование видят промышленные компании, которые потенциально смогут выпускать финансовые инструменты по единым стандартам?