Цель — снижение выбросов парниковых газов и достижение углеродной нейтральности. Цель никто не отменял, ни одна страна, включая Россию, еще не заявила о том, что она выходит из Парижского соглашения. Цель сохраняется, но пути достижения сегодня разные, исходя в том числе из ситуации, которая сегодня в мире происходит. <…> Мы приняли стратегию низкоуглеродного развития. Правда, еще не приняли план реализации этой стратегии, но это хорошо, так как сейчас как раз есть возможность внести какие-то коррективы в этот план — Николай Шульгинов, Министр энергетики Российской Федерации.

Наверное, я бы сказал, [нужна. — Ред.] не карбоновая, а природосохраняющая энергетика, включающая в себя и минимизацию собственно выбросов, и уменьшение прямого воздействия на природу. Оно [воздействие. — Ред.] есть у всех. У ветрогенерации оно очень серьезное с точки зрения вибраций, которые передаются почве, у гидростанций — огромное создаваемое рукотворно водное пространство <...> и, конечно, ядерные объекты со своим столетним периодом использования — Алексей Лихачев, Генеральный директор, Государственная корпорация по атомной энергии «Росатом».

Самое главное, что большой альтернативы нет, если мы говорим о безуглеродной энергетике. Возьмем гидроэлектростанции. Где их можно было построить, они уже построены, и есть проблемы с засухой, с изменением климата — мы это наблюдаем. <…>. В Бразилии во второй по величине гидроэлектростанции, во многих странах Латинской Америки существует такая проблема с гидроэлектростанциями. <…> Существует такая же проблема c ветром и солнцем. Возьмем декабрь прошлого года, когда по северу Европы ветра не было две недели и скакнул [в цене. — Ред.] кВт/час моментально. Причем они же не поддаются диспетчеризации, у них маленький КИУМ [коэффициент использования установленной мощности. — Ред.], они занимают огромные площади, им нужны инверторы, нужно заряжать аккумуляторные батареи — Михаил Чудаков, Заместитель генерального директора, руководитель департамента ядерной энергии, Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ).

Сегодня у нас один из лучших энергобалансов низкоуглеродной генерации. ВИЭ и гидро- занимают около 39%, 47% — это газовая генерация, выбросы которой тоже довольно низкие. Но дальше мы должны понимать, что движение к нейтральности, — <…> это не только развитие низкоуглеродных источников, это и другие мероприятия, связанные с технологическим развитием. Это вывод из эксплуатации устаревшего оборудования, развитие систем улавливания, захоронения углекислого газа и так далее — Николай Шульгинов, Министр энергетики Российской Федерации.

У нас одна из базовых генераций — гидро. <…> Конечно, у нас страна не очень солнечная, особенно ее центральная часть, северные территории, и есть лишь несколько комфортных зон для размещения крупных ветропарков — все это нужно балансировать. Современные технологии газовые тепловой электрогенерации, позволяющие уменьшить выбросы СО2, — зачем нам ими пренебрегать? У нас большие запасы природного газа, у нас хорошие технологии повышения экологических параметров теплогенерации. В этом смысле при стратегическом долгосрочном подходе нам нужно эти балансы выравнивать — Алексей Лихачев, Генеральный директор, Государственная корпорация по атомной энергии «Росатом».

Все склоняются к атомной энергетике, где кВт/час, если взять на протяжении всей жизни, будет самый дешевый, сравнимый с гидростанциями. <…> Последние два года <…> мы видим устойчивый рост прогноза [наращивания атомной энергетики. — Ред.] до 2050 года. И в этом году на 10% больше, чем в прошлом году. После Фукусимы этого роста фактически не было, были или стабилизация, или понижение. То есть. мы наблюдаем возросший интерес к атомной энергетике — Михаил Чудаков, Заместитель генерального директора, руководитель департамента ядерной энергии, Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ).