Очевидно, что климатическая повестка глобальна и долгосрочна… Ее главные черты стали вполне определенными в конце прошлого года — не когда подписывалось Парижское соглашение, а во время конференции в Глазго, когда все крупные страны сделали заявление о стремлении достичь углеродной нейтральности примерно за 50 лет, то есть к 60-м—70-м годам — Алексей Кокорин, Директор климатической программы, Всемирный фонд дикой природы.

Отношение компаний к повестке: они сейчас все осмысливают новую ситуацию, свое отношение к повестке. Оно довольно сильно отличается и зависит от контекста, в котором работает компания, — это, прежде всего, индустрия, связь с внешними рынками или отсутствие связи. Это источники финансирования компании внутри или вовне — Андрей Шаронов, Генеральный директор, Национальный Альянс по вопросам социальной и экологической ответственности, корпоративного управления и устойчивого развития.

Тема осталась актуальна, безусловно. Она ни в коей мере не потеряла свою актуальность. Безусловно, и поставленные цели про углеродную нейтральность на 2060 год тоже никуда не ушли и тоже на самом деле являются абсолютно достижимыми — Степан Солженицын, Генеральный директор, ООО «Сибирская генерирующая компания»; член совета директоров, АО «СУЭК».

Реальность действительно изменилась, но климат — вещь глобальная, как и экология в целом. Климат — это часть экологической повестки… Продукция, которая будет производиться, например, на нашем комбинате, ориентирована на экспорт, и запрос на снижение углеродного следа сохранится — Юлия Шабала, Заместитель генерального директора по устойчивому развитию и корпоративным вопросам, ООО «Удоканская медь».

Резкого снижения выбросов и не планировалось. Откуда следует, что отката нет, потому что и накат не планировался. Никаких резких действий никто предпринимать не собирался — Алексей Кокорин, Директор климатической программы, Всемирный фонд дикой природы.

Подошла национальная нормативная база, которая обязывает компании следовать этому тренду, этой повестке. И Россия взяла на себя обязательства углеродной нейтральности к 60-му году. С другой стороны, этот процесс только-только начинается, он не регламентирован. И сказать, что национальные нормы накладывают очень жесткие требования следовать этой повестке прямо сейчас, было бы большим преувеличением — Андрей Шаронов, Генеральный директор, Национальный Альянс по вопросам социальной и экологической ответственности, корпоративного управления и устойчивого развития.

Разворот на Восток, на Азию, на Ближний Восток сопряжен с тем, что компании столкнутся с национальными требованиями… Требования точно не нулевые… Можно сказать, что требования Гонконгской биржи к эмитентам, которые размещают свои бумаги там, выглядят жестче, чем требования Лондонской биржи по критериям ESG. Этот фактор сохраняется, фактор внешнего давления именно с точки зрения нормативов — Андрей Шаронов, Генеральный директор, Национальный Альянс по вопросам социальной и экологической ответственности, корпоративного управления и устойчивого развития.

Достижение (климатических целей — ред.) особенно важно России сегодня, потому что это важно всем нашим торговым партнерам. Это актуально для всей Азии, для Ближнего Востока, Африки, Южной Америки… Это важно, в свою очередь, потому что, если посмотреть на весь мир и на каждую страну и ее подходы, мы увидим, что подходы самые разные — Степан Солженицын, Генеральный директор, ООО «Сибирская генерирующая компания»; член совета директоров, АО «СУЭК».

Мы настороженно смотрим на такие простые решения, как «обременение вас налогом или любым механизмом, и это должно вас стимулировать к выгодным проектам». Это не работает так. Если поддерживать климатические проекты, потенциал у России может быть огромный: от 500 до 900 миллионов тонн CO2 эквивалентом мог бы быть — Степан Солженицын, Генеральный директор, ООО «Сибирская генерирующая компания»; член совета директоров, АО «СУЭК».

Для нас это задача, которую мы и так дальше двигаем. Но когда мы говорим: дайте нам поддержку, чтобы мы могли еще более эффективно это развивать, здесь мы натыкаемся на какую-то стенку ступора… Получается, что мы создаем систему либо штрафов, либо еще чего-то. А там, где нужно добавить, у нас денег почему-то нет — Роман Бердников, Член правления, первый заместитель генерального директора, ПАО «РусГидро».

Гидропотенциал — это, прежде всего, самая чистая электроэнергия среди существующих, но мы упорно его не развиваем. Если брать мир, мир об этом уже не говорит, потому что мир это уже освоил: 75-80% гидропотенциала использует Европа. Самый низкий потенциал освоения, по-моему, в Бразилии — до 50, а все остальные выше 50. Наша страна: общая мощность гидроэлектростанций — это 50 гигаватт. Например, установленная мощность гидроэлектростанций Швейцарии — 17 гигаватт. Разница в три раза, только территория Швейцарии в 400 раз меньше, чем России — Роман Бердников, Член правления, первый заместитель генерального директора, ПАО «РусГидро».

Безусловно ГЭС с точки зрения безуглеродного развития — это один из основных источников. И, к сожалению, меры стимулирования собственников не только строить их, но и модернизировать существующие гидростанции сейчас отсутствуют. Думаю, нам необходимо сформулировать механизмы поддержки, хотя бы модернизации существующих гидроростанций, особенно небольших, может быть, мощностью до 100 мегаватт, которые далеко не все находятся в хорошем состоянии — Алексей Каплун, Генеральный директор, ООО «Н2 Чистая Энергетика».

Без адаптации не обойтись, и очень серьезной адаптации. И, возможно, дорогостоящей. Адаптации не только вашей непосредственной деятельности, но помощи бизнеса в адаптации жизни местного населения, природе в широком смысле слова — Алексей Кокорин, Директор климатической программы, Всемирный фонд дикой природы.

Для бизнеса на Дальнем Востоке это особенно актуально. На Дальнем Востоке большие территории, которые находятся в вечной мерзлоте. Реализация строительства больших промышленных объектов в условиях вечной мерзлоты требует особого внимания при меняющемся климате. Те звоночки тревожные, которые уже звучат о техногенных авариях, о протаивании грунтов, заставляют проекты, которые находятся, в том числе, в стадии реализации — как, например, проект строительства Удоканского ГМК — мы только завершаем строительство, но мы уже понимаем, что адаптация к климатическим изменениям возможным… уже надо об этом думать… Вторая часть адаптации — это обеспечить адаптацию жителей региона присутствия к возможным изменениям. Это участившиеся наводнения, пожары — Юлия Шабала, Заместитель генерального директора по устойчивому развитию и корпоративным вопросам, ООО «Удоканская медь».

Это взаимодействие двустороннее на уровне правительства организовано должно быть. Этот тот запрос от государства, чтобы мы не жили в двух реальностях: что-то контролируем по методике и измеряем российской, верифицируем, какую-то создаем систему и живем еще в параллельной реальности создания второй системы учета. Это и трудозатратно, и, наверное, большого смысла не имеет, потому что экспортная продукция должна быть верифицирована по каким-то единым стандартам — Юлия Шабала, Заместитель генерального директора по устойчивому развитию и корпоративным вопросам, ООО «Удоканская медь».

Сейчас, надеюсь, что будет у нас принята концепция низкоуглеродного развития. Будем ожидать, какие меры поддержки там будут. Но в любом случае они должны быть, если они все-таки будут, синхронизированы с общей климатической повесткой. Должна быть единая логика страновая по достижению всех целей, венцом которой будет являться безуглеродность к 60-му году — Алексей Каплун, Генеральный директор, ООО «Н2 Чистая Энергетика».

У нас есть процесс внедрения отечественных энергетических сертификатов, который сейчас будет проходить финальные чтения в Госдуме и в какой-то момент будет внедряться. С нашей стороны мы крайне заинтересованы в том, чтобы со стороны государства была готовность при внедрении системы оборота этих сертификатов максимально эту систему привязать к международным стандартам. Без такой привязки вопрос верификации и зачета этих сертификатов вне России будет фактически невозможен — Виктор Дроздов, Член совета директоров, ПАО «Полюс».

Для того, чтобы климатические проекты были действительно интересны бизнесу, наверное, допуск верификаторов стран-партнеров — это важная мера, которую следует рассматривать. Второй вопрос: сейчас методология реализации климатического проекта разрабатывается, как мы знаем, и определяются его исполнители. Наверное, следует рассмотреть возможность утверждения методологической базы конкретных видов климатических проектов с участием аккредитованных верификаторов и, например, на базе механизма чистого развития — Екатерина Салугина-Сороковая, Генеральный директор, АНО «Центр международных и сравнительно-правовых исследований».

На первый план выходят добровольные действия по ESG, а значит, что очень важные социальные, экологические параметры. Как проект помогает жизни местного населения, как проект помогает природе в общем смысле слова — Алексей Кокорин, Директор климатической программы, Всемирный фонд дикой природы.

Для нас вся история про климат, климатическая программа — это путь к повышению эффективности, к чистой экономике и, соответственно, к новому качеству жизни. Поэтому для нас стимул не столько внешний, особенно в сегодняшних реалиях, мы ориентируемся на клиента. Бизнес на своего клиента, органы власти на человека. В этом смысле нам нужно действовать исходя из своих интересов и сложить именно ту систему и квотирования, и стимулирования бизнеса, и его поддержки исходя из тех целей, который перед собой ставят страна, регион и компания. Только такое развитие в общих интересах будет устойчивым — Милена Милич, Исполняющая обязанности Министра экологии и устойчивого развития Сахалинской области.