Совместная пресс-конференция с Президентом Франции Эммануэлем Макроном

В.Путин: Уважаемый господин Президент! Дамы и господа! Рады принимать господина Эммануэля Макрона с официальным визитом в России.

Президент Франции совмещает этот визит с участием в работе Петербургского международного экономического форума в качестве почетного гостя. У нас на завтра запланирована большая программа совместных мероприятий.

Мы встретимся с представителями российского и французского бизнеса, пообщаемся с членами координационного совета «Трианонский диалог», затем выступим на пленарном заседании форума.

Сегодня мы с господином Макроном провели двусторонние переговоры, сначала в узком составе, потом с участием членов делегаций; подробно обсудили актуальные вопросы российско-французских отношений, а также международной повестки дня.

Только что подписаны межведомственные соглашения и коммерческие документы, которые специально подготовлены к визиту господина Президента в Россию. Кстати, в рамках форума будет также подписан ряд других, в основном корпоративных соглашений.

Франция – наш традиционный партнер, взаимовыгодными отношениями с которым мы дорожим, стараемся их активно развивать. Поддерживаем с господином Президентом интенсивный политический диалог и достаточно часто обмениваемся мнениями, соображениями по телефону.

Неплохо взаимодействуют наши внешнеполитические ведомства, отраслевые министерства, осуществляются обмены по линии парламентов и общественности.

Естественно, на переговорах большое внимание уделили экономической проблематике. С удовлетворением констатировали, что по итогам прошлого года товарооборот вырос на 16,5 процента. В январе-марте взаимная торговля увеличилась еще на 25 процентов. Общий объем российских капиталовложений в экономику Франции составляет три миллиарда, французских в Россию – 15 миллиардов долларов.

В целом, если говорить о торгово-экономическом сотрудничестве наших стран, то достаточно упомянуть, что на российском рынке работают более 500 компаний из Франции.

Французские компании активно участвуют в проекте по добыче сжиженного природного газа «Ямал СПГ», по другим крупным проектам. В свою очередь «Росатом» обеспечивает 25 процентов потребности Франции в урановом топливе.

Помимо этого реализуются масштабные проекты в других отраслях: автопроме, машино- и авиастроении, пищевой промышленности, сельском хозяйстве. Французский бизнес локализует в России производство высокотехнологичной продукции.

Стоит отметить, что отличительной чертой российско-французских связей являются взаимный интерес и симпатия народов наших стран друг к другу, имеющие многовековую историю и глубокое переплетение культур.

В нынешнем году мы совместно отмечаем 200-летие со дня рождения знаменитого французского и в полном смысле этого слова российского хореографа Мариуса Петипа. В городах России и Франции с успехом проходят мероприятия в рамках перекрестного года русского и французского языков и литератур.

В этом же контексте хотел бы упомянуть о том, что началась на практике реализовываться выдвинутая Президентом Франции инициатива относительно российско-французского форума гражданских обществ – «Трианонский диалог». В Санкт-Петербурге пройдет первое заседание координационного совета «Трианонского диалога». Завтра мы с господином Макроном найдем время, чтобы встретиться с его участниками.

Что касается наших с Президентом Франции переговоров по международной проблематике, то они охватывали буквально все актуальные проблемы. В частности, мы обменялись мнениями о ситуации, сложившейся в результате односторонних действий Соединенных Штатов по выходу из Совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе.

В контексте положения дел в Сирии констатировали, что необходимо и далее содействовать досрочному политическому урегулированию, в частности с учетом рекомендаций, принятых Конгрессом сирийского национального диалога. Россия продолжит работу с правительством Сирии и оппозицией в рамках астанинского процесса. Этот формат переговоров доказал свою дееспособность и дает весомый результат.

Мы готовы к контактам и с так называемой малой группой. Естественно, исходим из того, что при этом необходимо соблюдать принцип уважения суверенитета. Договорились с господином Президентом о том, как мы пойдем по пути сопряжения наших усилий. Приоритетной задачей видим формирование и запуск конституционного комитета в Женеве; приветствовали решение Дамаска направить своих представителей в эту структуру.

Затронули и конфликт на юго-востоке Украины. Акцентировали важность неукоснительного выполнения Минских договоренностей для обеспечения устойчивого, всеобъемлющего разрешения внутриукраинского кризиса.

Обсуждены и другие актуальные вопросы международной повестки дня. В частности, мы говорили о совместной работе в киберпространстве, имея в виду соблюдение общепризнанных норм международного права, взаимных интересов и прежде всего борьбы с преступностью, в том числе в киберпространстве.

Мы продолжим общение с господином Президентом в ходе завтрашнего дня. Но уже сейчас хотел бы поблагодарить Президента Франции за состоявшиеся переговоры, которые прошли в очень деловой и весьма открытой атмосфере, были весьма полезными.

Благодарю вас за внимание.

Э.Макрон (как переведено): Дорогой Владимир, хотел бы тебя поблагодарить за эти слова.

Дамы и господа, министры, парламентарии.

В первую очередь хотел бы поблагодарить Президента Российской Федерации Владимира Путина за гостеприимство. У нас только что прошла встреча в формате тет-а-тет, а затем в более широком формате. И как всегда этот диалог был очень открытым, прямым, эффективным. И этот диалог был очень продуктивным. Я думаю, это нам позволило действительно искренне обменяться тем видением мира, будущего, которое имеется сейчас в России и во Франции. Мы поговорили также о наших обязанностях и нашей ответственности.

Год назад мы встретились с Президентом Путиным в Версале, мы приурочили нашу встречу к 300-летию визита Петра Великого во Францию. Сегодня год спустя мы находимся в его городе, и это тоже не случайность, это тот самый город, который он задумал как окно в Европу, и где многие культурные деятели той эпохи прославляли величие его страны.

Именно поэтому, когда в 1966 году генерал де Голль хотел приехать, он выбрал Санкт-Петербург для того, чтобы выступить со своей речью и рассказать о тех героических действиях, героическом сопротивлении советских солдат и местных жителей, оказавшихся в блокаде, окруженной гитлеровской армией. Поэтому завтра я посещу Пискаревское кладбище для того, чтобы почтить память жертв ленинградской блокады и других битв, где у нас были общие потери. Давайте не будем забывать о эскадрилье «Нормандия – Неман», о которой говорили. Мы летали в общем небе. Я думаю, это ключевая фраза. Не надо забывать наших общих героев, которые сражались вместе.

Это Ваш город, господин Президент. Санкт-Петербург – это Ваш город, потому что Вы здесь родились, потому что Вы здесь росли, учились, Вы им управляли. Сегодня этот город нам позволил встретиться в рамках ежегодного Международного экономического форума, где Франция в этом году участвует наравне с Японией в качестве почетного гостя. Хотел бы Вас за это поблагодарить.

Таким образом, мы продолжаем эту историческую нить, которая нам позволит продолжать и в дальнейшем наше сотрудничество. Я думаю, что мы должны определить, как говорил Достоевский, настоящую почву примирения для всех европейских противоречий.

Наверное, об этом и идет речь, когда мы говорим о наших двусторонних отношениях. У нас сейчас есть европейские противоречия, которыми пронизаны наши народы, мы знаем об этом. Мы знаем об этом из прошлого, из настоящего, из будущего. Необходимо строить эту почву, где все могли бы договориться.

Необходимо действовать, поскольку мы смогли унаследовать от своих исторических побед особый статус – это статус постоянных членов Совбеза ООН. Это не только преимущество, а также и большая ответственность. Считаю, что мы должны этим воспользоваться, потому что мы должны постоянно защищать то, что я называл несколько недель назад «многосторонним подходом в международных отношениях». То есть мы должны создавать механизмы взаимодействия между действенными игроками, которые верят в действенное партнерство, верят в эту ответственность.

Наша ответственность также означает постоянный, интенсивный диалог, а это также предусматривает и независимость. И Президент Путин знает, что Франция, которой я сейчас управляю, – это независимая страна. Мы принимаем свои решения независимо. Мы верим в Европу, мы хотим, чтобы те решения, которые мы принимаем, соблюдались нашими партнерами. Наш диалог с Россией является одним из звеньев данной независимой политики в равной степени с нашей принадлежностью к демократической суверенной Европе. Также как и наш союз с Соединенными Штатами Америки. Все это является этапами и звеньями того самого многостороннего подхода, о котором я говорил.

Тот факт, что мы говорим открыто с нашими партнерами, является отличительным знаком нашей независимости. Мы хорошо осознаем, что мы позволили некому недопониманию проникнуть в наши двусторонние отношения. Всем известны составляющие предыдущих дискуссий.

Я бы очень хотел, чтобы мы сегодня могли продвигаться вперед рука об руку именно на той базе, которую мы обозначили для себя с Президентом Путиным. Эти многосторонние отношения опираются на принципы, в которые я очень верю. Считаю, что мы должны совместно работать по принципам коллективной безопасности. Я считаю, что мы должны защищать наши ценности, считаю также, что мы должны соблюдать суверенитет народов. Я ни в коем случае никогда бы не взял на себя, не инициировал никаких попыток навязывать свой выбор другим народам.

Я считаю, что Франция может действовать в тех ситуациях, когда некоторые красные линии пересечены. Я также признаю ту самую роль, которую Россия сейчас построила для себя и в своем ближайшем окружении, и в некоторых других регионах мира, например, на Ближнем Востоке. Это вновь приобретенная роль сильного лидера накладывает новую ответственность.

Я прекрасно осознаю незаменимую роль России в разрешении некоторых международных вопросов. Но я считаю, что Россия должна также соблюдать со своей стороны наши интересы, интересы нашего суверенитета, а также интересы наших партнеров.

Ввиду нашей истории, ввиду тех правил, которые мы сами для себя зафиксировали, ввиду наших взаимных интересов мы должны постоянно работать над укреплением взаимного доверия. И я хотел бы со своей стороны сделать так, чтобы Россия поняла, что Франция является надежным партнером для построения совместного будущего.

Я предложил Президенту Путину определить вместе с Францией новое четкое определение того самого многостороннего подхода, многосторонних отношений, и чтобы эти термины перестали быть пустыми словами, чтобы они приводили к конкретным результатам. Это отвечает интересам наших стран. И я считаю, что это тот фактор, который может нас сблизить. В этом же ключе мы обсуждали и целый ряд международных вопросов.

В том, что касается Ирана. Три европейские страны за последние дни неоднократно заявляли о том, что мы собираемся оставаться в рамках СВПД, и что это соглашение 2015 года было подписано нашими странами, и оно будет сохранено в том виде, в котором оно было подписано. Необходимо сделать так, и об этом мы говорили, кстати, на Европейском саммите в Болгарии, в Софии на прошлой неделе, чтобы Иран неукоснительно выполнял свои обязательства в рамках данного соглашения. И для того, чтобы наши предприятия могли найти прагматичные решения совместно со своими партнерами. Они должны сделать все для того, чтобы сохранить свои позиции, сохранить свою экономическую выгоду, несмотря на американские санкции, и сохранить свою экономическую деятельность и свое присутствие в Иране.

С другой стороны, необходимо, чтобы, как я уже сказал, Иран придерживался своих обязательств. Та информация, которая нам поступила из МАГАТЭ за последние дни, была позитивной. И тут у нас с Президентом Путиным общие позиции: мы хотим сохранить данную базу, данные рамки, которые необходимы для региональной безопасности.

Я также сказал господину Президенту Путину о других вопросах озабоченности – это ядерная программа Ирана после 2025 года, его баллистическая программа, и некоторые региональные вопросы.

У нас уже начался диалог с Президентом Рухани по данным направлениям. Конечно, такой диалог будет жизнестойким и возможным, если мы будем все придерживаться тех самых обязательств, которые были приняты в 2015 году. Во всяком случае, мы так и собираемся поступать.

Теперь у нас в последующие недели будет организована дискуссия и диалог с нашими партнерами из Ирана, с нашими партнерами из Израиля. Вы знаете, что, может быть, не у всех наших партнеров одинаковая оценка одних и тех же событий в регионе, но, тем не менее, мы должны во имя избежания напряженности в регионе строить механизмы диалога, взаимопонимания.

В том, что касается Сирии, рост напряженности между Ираном и Израилем показывает риск крупномасштабной эскалации. Настало время посадить за стол переговоров все региональные державы, все заинтересованные в урегулировании сирийского конфликта стороны с тем, чтобы найти ему настоящее политическое решение. Может быть, через совместную работу двух форматов, существующих в настоящий момент, узкой группы и астанинским процессом.

Я всегда говорил о том, что нашим приоритетом в Сирии является борьба с терроризмом, с исламистской угрозой. У нас были всегда очень четкие позиции по отношению политику, которую проводит Асад. Но начиная с 2017 года политический курс Франции изменился. Мы хотим найти инклюзивное политическое решение, которое позволит сирийскому народу разработать новую конституцию и выбрать свое правительство. Вот какую цель должен преследовать политический процессу урегулирования, во всяком случае, именно так мне и представляется сегодняшняя ситуация.

Мы решили с господином Путиным создать механизм координационного взаимодействия между узкой группой и астанинским процессом. У нас есть одно стремление: сохранить суверенитет Сирии, территориальную целостность этой страны. И этот механизм координации, мы можем его создать уже в ближайшие недели, будет стремиться разработать повестку дня, которая будет параллельной, но которая будет общей и в том, и в другом формате, для того чтобы найти точки соприкосновения и общий знаменатель для достижения конечной цели. Я очень верю в эту инициативу.

Также предложил Президенту Путину, чтобы мы конкретно работали в гуманитарной сфере. Я принял решение несколько недель назад, в конце апреля, придать новый импульс и инвестировать 50 миллионов евро в гуманитарную деятельность на территории Сирии. Мы будем работать с различными неправительственными организациями, которые будут вести гуманитарную деятельность в разных регионах Сирии, там, где есть наиболее острая необходимость в гуманитарной помощи. Мне кажется, что именно к этому стремится и господин Путин. Данная работа нам позволит быть действительно полезными в Сирии и помочь сирийскому народу получить доступ к необходимой гуманитарной помощи.

Мы, то есть международная коалиция сейчас уничтожает последние базы ИГИЛ в Сирии, поэтому необходимо делать все для борьбы с риском возрождения этой организации.

То, что касается химического оружия, у нас и были глубокие расхождения, мы об этом подробно говорили. Но я считаю, что мы должны координировать наши усилия для того, чтобы создать механизм по определению виновных в случае нового использования химического оружия той или иной стороной.

В том, что касается Украины, мы говорили о том, что необходимо разрешить ситуацию на Донбассе, потому что именно это является ключевым этапом для урегулирования ситуации на Украине. Президент Путин сказал, что единственным путем выхода из данной ситуации является имплементация Минских соглашений. В течение нескольких последующих недель будут организованы рабочие группы, и я надеюсь, что мы здесь также достигнем положительных результатов.

В том, что касается двусторонних отношений, мы об этом говорили, об этом сказал господин Путин, мы говорили о деятельности и о рисках, существующих в киберсфере, кибератаках, и мы договорились о создании нового механизма, инструмента по обмену информацией и по работе по конкретным ситуациям. Провести работы, которые нам помогли бы разработать общий регламент поведения в киберпространстве.

У нас сейчас очень динамичные экономические отношения, об этом напомнил Президент Путин, потому что Россия является нашим крупным партнером в области инвестиций, в экономической сфере. Надо сказать, что наше экономическое сотрудничество, несмотря на сложные времена, выжило и продолжает расти. Завтра мы будем об этом более подробно говорить в рамках экономического форума. Франция хотела бы участвовать в диверсификации экономики России. И несмотря, как я уже сказал, на сложности, наши французские предприятия присутствуют на российском рынке, они продолжают здесь работать.

Мы также констатировали другие подвижки в рамках «Трианонского диалога», – того самого форума, где мы хотели объединить представителей наших гражданских обществ, представителей мира культуры, творчества. Это позволило нам создать две цифровые площадки для того, чтобы представители наших гражданских обществ могли с большей легкостью находить и разрабатывать новые инициативы для дальнейшего сотрудничества. Это очень важно для углубления наших отношений. Это позволило многим молодым французам выиграть в викторинах и приехать в качестве приза в Россию для того, чтобы познакомиться с вашей культурой.

У нас предусмотрено большое количество направлений взаимного сотрудничества. Только что было подписано 50 соглашений в различных областях, которые касаются и космической сферы, и ядерной программы, и энергетики, науки, культуры и так далее. 2018 год – это Год языка и литературы, который сменил Год культурного туризма в 2017 году. Вы знаете, что прошлый год был необычайно успешным благодаря коллекции Щукина в Париже и благодаря Сен-Луи и реликвиям Сент-Шапель в Кремлевском музее в Москве.

Завтра мы будем говорить о Петипа. Некоторые его называют французом, некоторые его называют россиянином. Вообще-то он француз да еще из Марселя. Конечно, Россия оказала ему большое доверие, поэтому он сыграл ощутимую роль в развитии русского балета.

По всем этим вопросам мы хотели продолжать наш диалог, продолжать наше взаимодействие, продвигаться вперед. Именно к этому диалогу мы и стремимся с Президентом Путиным, мы хотим обрисовать наше будущее. Молодые французы, французские дети представляли себе Россию благодаря путешествиям Михаила Строгова, росли, слушая «Петю и Волка», слышали о Мариусе Петипа, который родился в Марселе. Мы знаем, что очень многие россияне в детстве читали «Трех мушкетеров». Все это культурное наследие нас сближает, потому что у нас общие европейские корни, общее европейское творчество.

Когда история становится более сложной, необходимо искать пути для ее упрощения, для определения разногласий, но и для нахождения общего знаменателя. Я бы хотел, чтобы мы нашли все эти решения для того, чтобы строить общее будущее в таком сложном мире.

Спасибо, дорогой Владимир.

Вопрос (как переведено): Мой вопрос – обоим Президентам. Какова ваша реакция на отмену саммита между Дональдом Трампом и Президентом Северной Кореи. Речь ведь идет о распространении ядерного оружия. Вы упомянули иранскую ядерную сделку. Господин Путин, господин Макрон, считаете ли вы, что это соглашение по ядерной программе должно быть расширено на баллистические ракеты и сдерживание влияния Ирана на Ближнем Востоке? Президент Макрон, по этому вопросу расширения пришли ли Вы к общему пониманию с господином Путиным?

В.Путин: Что касается отмены встречи на высшем уровне лидеров США и Корейской Народно-Демократической Республики, мы лично, Россия, восприняли это известие с сожалением, потому что мы все очень рассчитывали на то, что будет сделан существенный шаг к разрядке ситуации на Корейском полуострове, и что это будет началом процесса денуклеаризации всего Корейского полуострова.

Ким Чен Ын, со своей стороны, сделал всё, что он предварительно обещал сделать, даже взорвал тоннели и шахты на своем полигоне, но после этого мы услышали об отмене встречи со стороны Соединённых Штатов.

Мы надеемся на то, что диалог все-таки будет возобновлен, продолжен, и встреча состоится. Без такой встречи вряд ли можно рассчитывать на существенный прогресс в решении чрезвычайно важного вопроса не только регионального характера, но и, думаю, планетарного характера, а именно денуклеаризации Корейского полуострова.

Будем все вместе работать над тем, чтобы сблизить позиции Соединённых Штатов и Северной Кореи. И, наверное, в этих условиях было бы правильно вернуться к прежним механизмам, которые в целом неплохо себя зарекомендовали для позитивного продвижения на этом пути.

Что касается Ирана, наша позиция, позиция России, хорошо известна. Мы считаем, что сделку нужно сохранить, СВПД. Эммануэль только что сказал, нам это хорошо известно, я встречался недавно с Генеральным директором МАГАТЭ, он и в личной беседе мне подтвердил: Иран выполняет все свои обязательства, все взятые на себя обязательства Иран выполняет.

В этой связи возникает вопрос: где основания для разрушения этой сделки и этой договоренности? Последствия, на мой взгляд, могут быть весьма плачевными. Но мы приветствуем настрой не только Франции, но и всей объединенной Европы, направленный на сохранение этой сделки.

Понимаем, что это будет сделать непросто. Россия со своей стороны никогда не одобряла односторонних действий, односторонних санкций. Россия никогда односторонних санкций не вводила и не исполняла односторонних санкций.

Любые ограничения отношений суверенных государств в соответствии с действующим международным правом и Уставом Организации Объединенных Наций могут быть приняты исключительно Советом Безопасности ООН. Всё остальное является нелегитимным.

Что же касается предложений, которые сформулировал Президент Франции – да, мы говорили об этом совсем недавно по телефону, Президент излагал мне свою точку зрения.

Согласен, что можно говорить и по ракетной программе Ирана, и по ситуации в регионе, и по ядерной активности после 2025 года. Но с самого начала я высказал свою позицию – насколько я понял, Президент Франции с этим согласился, – нельзя увязывать все эти три компонента с сохранением договора СВПД. Потому что если мы это сделаем, это будет означать, что мы сами выходим из этой договоренности, поскольку в этом соглашении ничего не сказано ни о каких условиях.

Сегодня я свою позицию подтвердил, и так понял, Президент Франции с этим согласен. Но для того, чтобы обсуждать эти вопросы с Ираном, нужно провести предварительные консультации, нужно получить согласие иранских партнеров на эти дискуссии.

Насколько я понял, господин Президент сейчас скажет, его предварительные разговоры с иранской стороной говорят о том, что такой диалог возможен.

Э.Макрон: По поводу отмены саммита между Соединенными Штатами Америки и Северной Кореей. Я могу объяснить это так же, как это было сказано и другими участникам. Что я хотел бы? Чтобы процесс, который был уже запущен, направлен и на снижение напряженности на полуострове, а также процесс с целью денуклеаризации и разоружением всего полуострова, этот процесс должен продолжаться.

Китай, должен сказать, сыграл очень важную роль на протяжении последних месяцев. И хочу поблагодарить китайского Президента за ту роль, которую он сыграл в том, что касается оказания необходимого давления, с другой стороны, за его призывы к спокойствию во всем регионе. Я думаю, что Китай продолжит играть такую важную роль. Франция также готова поддерживать этот процесс. Но я думаю, что все международное сообщество в форме различных многосторонних форматов, и тут, конечно, ООН играет особую роль, все международное сообщество должно действовать сообща. Процесс, несмотря на определенные сложности, должен продолжаться, нельзя терять из виду финальную цель, поскольку это необходимо для мира и спокойствия во всем регионе. Я уверен, что мы можем продолжать эту необходимую работу.

Что касается иранской ядерной сделки и связанных с ней вопросов. То, что заметил в конце своего выступления Президент Путин, я с этим полностью согласен. Хочу лишь уточнить, что я говорил не о расширении, а о дополнении существующего соглашения 2015 года. Я никогда не подвергал сомнению соглашение от 14 июля 2015 года, я думаю, что это хорошее соглашение о нынешних ядерных действиях и программах Ирана, и поэтому так важно его сохранить. И никаких улучшенных, более эффективных предложений по этой теме я, честно говоря, не слышал. Что я предлагаю, – это дополнить существующее соглашение.

На самом деле Франция высказывает предложения еще с сентября 2017 года, мы высказали их на Генеральной ассамблее ООН. Я предлагал начать этот процесс и таким образом рассмотреть вопрос о ядерной программе после 2025 года, вопрос о программе баллистических ракет и в целом о деятельности Ирана в регионе. Но, безусловно, чтобы начать работать по этим трем дополнительным вопросам, мы должны завоевать доверие Ирана. Это возможно только если мы будем сохранять приверженность уже существующим договоренностям. Конечно, если 10 лет ведутся переговоры, а потом через такой короткий срок этот договор уничтожается, это несерьезно.

Мы оба согласны относительно следующего. Мы сохраняем свою приверженность соглашению 2015 года. Мы готовы продолжить переговоры с Ираном по дополнительным вопросам. Мы оба согласны, что прежде всего необходимо сохранить эффективность этих рамок 2015 года, чтобы продолжать работу. Я уже упоминал господину Рухани обо всех этих трех аспектах. Надеюсь, что мы пойдем по пути диалога, который позволит нам прийти к некому рамочному соглашению более широкого характера.

Конечная цель, как я ее вижу, – это, с одной стороны, соглашение июля 2015 года, которое будет дополнено еще вот этими тремя рамочными стратегическими соглашениями. Думаю, что здесь в целом мы пришли к пониманию и согласию.

Вопрос: У меня вопрос к каждому из президентов.

Владимир Владимирович, Вы сказали, что сегодня как раз обсуждали тему американских санкций и выхода из СВДП. Не обсуждали ли Вы какой-то, может быть, совместный российско-французский план для того, чтобы российские, французские компании с минимальным ущербом перенесли возможные американские санкции. И вообще, как наши две страны могут действовать совместно на этом направлении?

И вопрос Президенту Франции: господин Макрон, какие меры Вы намерены предпринимать для защиты французских компаний от возможных американских санкций вследствие сотрудничества с Ираном? И в целом, как Вы видите будущее СВДП после выхода США из него?

В.Путин: Что касается всякого там санкционного давления, я уж сказал: мы никогда не признавали никаких односторонних ограничений. Достаточно взять Устав Организации Объединенных Наций и почитать… Все, кто умеют это делать, поймут, что любые односторонние санкции нелегитимны, незаконны, вот и все. Мы так к этому относимся, относились и будем относиться в будущем.

Наносит это ущерб мировой экономике? Наносит. Сегодня на форуме уже об этом говорится много, и завтра тоже будем об этом говорить. Собственно говоря, один из лозунгов форума как раз и заключается в том, чтобы избавить мировую экономику от политического влияния и обеспечить мировой рост мировой экономики легитимными средствами, наращивая усилия друг друга.

Потому что только так можно решить и социальные, и политические вопросы – развивая вместе то, что мы можем делать совместно более эффективно, чем в одиночку, – либо, наоборот, мешая друг другу.

Что касается конкретных механизмов, то мы сегодня об этом не говорили.

Э.Макрон: По поводу защиты французских предприятий в результате американских санкций в отношении Ирана. Прежде всего, мы подтвердили, что наши предприятия продолжают действовать в рамках французского законодательства, поэтому они прежде всего защищаются теми договорами, которые подписала Франция. Затем, возможно, мы предусмотрим какие-то механизмы компенсации.

Европейская комиссия на прошлой неделе в Софии тоже высказала ряд предложений, которые Франция поддерживает. В частности, речь идет о регламенте 96-го года, которая предполагает как раз защиту предприятий против внешних санкций. Затем Европейский банк помощи инвестициям может сыграть свою роль. Таким образом, я думаю, что целый ряд механизмов будет предусмотрен. Сейчас Европа разрабатывает конкретный механизм такой защиты.

Мне, конечно, хотелось бы, чтобы у нас была большая свобода, больший суверенитет экономический, если хотите, на уровне Европы. Франция защищает свои экономические интересы. Европа, думаю, должна создать еще более операционные механизмы, которые существуют сейчас, эта работа уже началась. И хотелось бы продвигаться как можно конкретнее.

По иранскому соглашению я частично уже ответил, отвечая на предыдущий вопрос. Думаю, что иранское соглашение 2015 года сегодня подвергается риску в результате решения Соединенных Штатов, но кое-что все-таки внушает оптимизм. В первую очередь, до настоящего времени Тегеран все-таки сохраняет решение оставаться в рамках этого соглашения. Для меня это символ большой ответственности и надежности Ирана.

Второе. МАГАТЭ подтвердила в результате своих расследований, в результате своего контроля, что Иран соблюдает все свои обязательства. Это второй элемент, который внушает оптимизм.

И третье. Все остальные участники этого соглашения подтвердили свое желание его сохранить.

Я уже говорил о возможных решениях относительно французских предприятий. Я знаю, что какие-то предприятия других стран решили покинуть Иран в силу понятных причин, но в любом случае, я думаю, нам важно сейчас обеспечить какие-то гарантии Ирану. Необходимо сохранить эти общие рамки для того, чтобы они действовали дальше.

Вопрос (как переведено): Этот визит проходит в день, когда нидерландская комиссия огласила решение по Донбассу. Какова была Ваша реакция, Президент Путин, на это решение? Будут ли какие-то последствия, усложнение отношений с Францией? Были ли затронуты гражданские права?

Вопрос обоим Президентам. Вы говорили про кибератаки. Недавно появился доклад США, в котором опять обвинили Россию. Шла речь о возможном введении новых санкций. Обсуждали ли вы это? Возможна ли какая-то эскалация?

В.Путин: Извините, пожалуйста. О каком решении Вы говорили?

Вопрос: Малайзийский самолет, который был сбит в Донбассе, Украина.

В.Путин: Вы знаете, мы сегодня целый день работали, поэтому я с деталями решения комиссии не знаком. Но могу Вам сказать сразу, даже не знакомясь с тем, что там есть. Наше отношение к этому делу такое: мы изначально предлагали совместную работу по расследованию этой трагедии. На наше удивление, нас к этому расследованию не допускают.

Украинская сторона там работает, несмотря на то, что Украина нарушила международные правила и не закрыла воздушное пространство над территорией, где проходили боевые действия. Но она работает, а Россия – нет. Поэтому нам не известно, что там пишут, на чем основано то, что там эта комиссия пишет.

Для того, чтобы мы признали то, что там излагается, мы должны принимать полноценное участие в расследовании. Но в любом случае, мы будем относиться к этому с уважением и проанализируем все, что там изложено, сформулируем свое отношение к этому делу. Пока я не видел даже этого текста.

Да, и второй вопрос?

Вопрос: О встрече господина Макрона с НКО сегодня вечером, с правозащитными организациями.

В.Путин: Про Сенцова еще спросили.

Знаете, что. Господин Сенцов задержан за подготовку к террористическим актам, а не за свою журналистскую деятельность. Меня в высшей степени удивляет, почему Вы, французский журналист, не задаетесь вопросом об ограничении деятельности журналистов на Украине.

Только что, совсем недавно, несколько дней назад задержан Ваш коллега, российский журналист. Ему предъявляются обвинения в государственной измене за его публичную позицию и за его работу именно в качестве журналиста. Почему-то его судьба Вас не интересует. Согласитесь, это странно.

Давайте внимательно относиться ко всем происходящим процессам в Европе – Восточной, Западной, на любых континентах.

Мы знаем, что добросовестные и мужественные журналисты, особенно работая в условиях конфликтных ситуаций, часто подвергаются опасности, многие рискуют своей жизнью, даже погибают. Мы относимся к таким людям с огромным уважением и считаем, что их деятельность, их жизни должны быть защищены. Мы, со своей стороны, будем делать всё для этого. Но давайте будем объективными, обстоятельными. Только так можно решать любые вопросы, иначе не будет никакого доверия друг к другу.

Э.Макрон: Еще был вопрос про кибератаки.

В.Путин: Могу сказать и про кибератаки, и про пикировки в прессе, и так далее, и тому подобное.

Действие всегда встречает противодействие. Всегда. И чтобы не было противодействия, которое кому-то не нравится, нужно договориться о правилах этих действий, о правилах поведения в тех или иных сферах.

Когда-то, когда человечество изобрело ядерное оружие, атомную бомбу, все поняли, насколько это опасно, и договорились о том, каковы должны быть правила, для того чтобы не случилось трагедии.

Сейчас совершенно очевидно, что киберпространство – это важнейшая сфера жизни, деятельности миллионов людей. Давайте договоримся о том, как мы здесь будем работать совместно, договоримся об общих правилах, выработаем механизмы контроля соблюдения этих правил.

Мы сегодня с господином Президентом говорили и договорились о том, что мы попробуем, предпримем необходимые усилия, для того чтобы пойти именно по этому пути.

Э.Макрон: По первому вопросу, который Вы упомянули, по 17 марта. Я думаю о жертвах, о семьях жертв во многих странах, в частности в Бельгии, в Нидерландах и в Австралии. Сегодняшняя информация, которую мы получаем, и Франция принимает все усилия для того, чтобы участвовать в совместном расследовании, и мы уверены, что оно объективно.

Президент говорил о том, что есть желание сотрудничать по этому вопросу. Я думаю, как только станет понятно по деталям, по фактам, мы сможем в полной солидарности с Нидерландами считать, что Россия сыграла объективную, конструктивную роль в установлении фактов, как только что сказал Президент. Я рад, что он решил, как он сказал, сотрудничать по вопросу расследования. Это важная стадия. Но еще предстоит долгая важная работа по расследованию.

По второму вопросу, как я уже говорил, мы абсолютно прозрачно говорили с Презентом, с его командой. Ответственные лица в НКО, которые заведуют гражданской жизнью в России. Мы говорили о писателях, известных личностях, в частности, о госпоже Солженицыной. Мы скоро отметим юбилей Солженицына.

Наш диалог показал, что он взаимно дополняем. Гражданское общество также внесет свой вклад в это. «Трианонский диалог» не эксклюзивен, но гражданское общество должно общаться. Это очень важно. Мы говорили также о правах человека во время наших переговоров. Были упомянуты многие вопросы, в том числе господин Сенцов, о котором только что упомянул господин Путин, господин Серебренников, который также заставил многих мобилизоваться.

Я говорил Президенту, что это два очень чувствительных вопроса для нашей страны, поскольку интеллектуальная элита этим очень озабочена. Мы надеемся, что мы сможем вести диалог по этому вопросу. Думаю, что мы работаем оба в плане эффективности и очень ей дорожим. Каждый раз, когда мы можем это сделать, мы хотим вырабатывать эффективные решения вместе. Я не управляю системой юстиции этой страны, но мы можем проводить искренний откровенный диалог. Я думаю, что мы сможем продвигаться вперед.

Что касается кибератак. Мы знаем, что об этом пишут, что об этом говорят. Мы принимаем это во внимание. Я уже об этом говорил, считаю, что это реальная проблема сегодняшнего дня, это проблема, которая подпитывает часть тех проблем, которые существуют в нашем обществе по вопросам прав человека, потому что кибератаки имеют свой экономический аспект, имеют аспект безопасности. От нас требуется влиять на это, вмешиваться, для того чтобы в определенный момент подтолкнуть эту ситуацию к развитию.

В любом случае это своевременный вопрос и во всем мире его обсуждают. Это требует от нас самоорганизоваться. Мы обсуждали этот вопрос. Но прежде чем вести публичные дебаты, мы делимся информацией для того, чтобы обсуждать конкретные вопросы. Мы выработали дорожную карту. У нас есть информация, и об этом говорит Президент Путин со своей командой. Мы будем обмениваться этой информацией. Мы приступим к работе, которая будет в определенной степени конфиденциальной, но мы будем делиться ей, насколько это возможно для того, чтобы заложить основы безопасности в этой сфере, потому что нам необходимо общие правила. Если их не будет, мы всегда будем сталкиваться с определенными событиями. Поэтому нам нужно, чтобы наши экономические деятели и промышленные деятели выработали общие правила. Как и по многим другим вопросам.

Я думаю, что эта инициатива, которую мы сегодня принимаем, полезна, она, безусловно, подкрепит другие области сотрудничества. И мы приняли по этому определенное решение.

Вопрос: У меня вопрос обоим лидерам. Вы достаточно подробно рассказали о своем обсуждении сирийской проблематики – учитывая сказанное, как вы считаете, как вы оцениваете шансы на успех политического урегулирования в этой стране?

Вы обсудили Украину. Как мы видим, Минские договоренности толком не исполняются. Тем не менее, можно ли ожидать в ближайшее время встречи лидеров нормандской четверки, если да, то когда? Вообще, есть ли для нее какие-то предпосылки?

Господин Макрон: совсем скоро в России стартует чемпионат мира по футболу. Приедете ли Вы поддержать свою команду, поболеть за свою сборную?

В.Путин: Что касается Сирии, то это сложный вопрос. Это конфликт, который длится очень давно, имеет глубокие корни, и источники этого конфликта находятся и внутри страны, и вовне ее. Нужно быть оптимистами, нужно стремиться к урегулированию прежде всего политическими средствами.

Невозможно установить долгосрочный мир, не договорившись внутри страны между всеми конфликтующими сторонами. Это мое глубокое убеждение. Мы будем делать все для того, чтобы такой диалог – содержательный, предметный и доверительный – состоялся.

Что касается ситуации на Донбассе, то, действительно, процесс идет очень медленно, и мы видим, а я глубоко убежден, что сегодняшние власти в Киеве не стремятся к урегулированию, там уже разворачивается новая внутриполитическая ситуация, связанная с подготовкой к выборам парламента и президента.

Но другого инструмента, кроме как переговоры в Минске и «нормандский формат», у нас нет. Россия готова его поддерживать, мы готовы встречаться на всех уровнях. Разумеется, каждая из этих встреч должна быть хорошо подготовлена и должна чем-то позитивным заканчиваться. В любом случае диалог всегда лучше, чем конфронтация.

Э.Макрон: Что касается Сирии. Я говорил только что, как я вижу ситуацию расхождения по самой процедуре, которую мы разрабатывали с господином Путиным и по механизму координации. Что касается политического аспекта, нужно подготовить состояние после войны, когда наступит мир в Сирии – такова наша цель.

Мы выработали определенные цели, вы знаете, зоны были обозначены, в частности была борьба с ИГИЛ, и мы пытались выработать такую политику, такой подход, который инклюзивно позволил бы достичь стабильности в регионе. Думаю, что мы разделяем некоторые общие принципы. Мы хотим двигаться к достижению новой конституции, которая позволит достичь инклюзивного политического процесс в Сирии, Россия об этом говорила, я с этим согласен. Считаю, что это правильный метод, потому что он установит правила. Нам нужно двигаться к выборам, чтобы сирийский народ мог сам определить свою судьбу, суверенно, я также с этим согласен. И нужно сделать все возможное, чтобы сирийцы участвовали в этих выборах. Все, кто сейчас находятся в положении беженцев в Иордании, в Турции или же за Атлантикой, все это необходимо. Я считаю, что мы по этому вопросу также согласны.

Поэтому нам нужно договориться с представителями действующего режима, также учитывая повстанческие силы. Я с ними встречался несколько недель назад, и все демократические силы оппозиции. В том числе, вести диалог со всеми региональными державами, которые также заинтересованы в стабильности. Тем самым диалог с режимом и с силами демократической оппозиции, вместе с контактами между астанинской группой и узкой группой позволят достичь этих целей. В любом случае ближайшие месяцы будут решающими.

Что касается Украины, основой являются Минские соглашения. Нормандский формат очень полезен. Мы его можем проводить на уровне глав государств и на уровне правительств, когда достигаются определенные результаты, которые подготавливаются техническими командами, министрами, которые можно рассматривать. И за этим стоит вызов, мы должны будем сделать это в ближайшие недели. Нам не нужно будет работать, чтобы достичь нового компромисса, чтобы выработать и достичь прогресса по Донбассу.

Наконец, я надеюсь, приехать, поддержать нашу футбольную команду в вашей стране. Я, может быть, не буду с само начала, но если французская команда выйдет в финал, я приеду, чтобы поболеть за них. Поскольку я по натуре оптимист, я могу сказать с уверенность, наверное, я приеду, чтобы поддержать через несколько недель нашу команду. Тогда мы сможем вновь встретиться с Президентом Путиным. Я надеюсь, что это будет связано с успехами французской команды в футболе.

Спасибо огромное.